Федя добрался до берёзки, размотал верёвку, привязал к концу камень.
— Андрюша! — крикнул он. — Андрюша-а!
«У-ша, у-ша, у-ша…» — передразнили сопки.
Над выступом показалась голова Андрюши.
— Есть за что верёвку прикрепить?..
Андрюша кивнул.
— Ну лови. — И Федя забросил конец верёвки на выступ.
Андрюша схватил его, огляделся. Подпорки не выдержат. За камень? Тоже маловат. Тогда он привязал конец за самую дальнюю подпорку, потом обмотал вокруг камня, да ещё кусок железа положил сверху.
— Спускаться? — спросил он.
— Нет, держи, — отозвался Федя и схватился за верёвку. — Подымайтесь! — крикнул он, очутившись рядом с Андрюшей. — Тут что-то интересное!
— Я первый! — Петя ринулся к сопке.
— Постой! — остановил его дядя Сеня. — Сначала девочки…
На тесной площадке еле поместились все. Дядя Сеня поднялся последним.
— Очевидно, забытая штольня, — сказал он, разглядывая куски светлого камня, наваленные у входа. — Здесь олово когда-то искали, но месторождение оказалось бедным. — Из груды камней он взял один, сдул с него пыль. — Это кварц, а вот и касситерит. — В белом камне были вкраплены чёрные кристаллы со смоляным блеском. — Из него добывают олово. — Дядя Сеня достал карту, отметил крестиком штольню.
Ребята уселись на площадке, молча разглядывая сопки. Они сверкали, плыли в синем небе, дразнили и привлекали своей загадочностью. Все невольно думали о геологах, которые когда-то работали на этой площадке, которые всю жизнь идут по земле, разгадывая её тайны. Бывает им, наверное, трудно и одиноко…
— Дядя Сеня, как же они тут жили? — спросил Петя. — Река далеко…
— И люди так далеко, — поёжилась Соня. Среди непонятных сопок она казалась себе совсем маленькой.
Дядя Сеня усмехнулся:
— Что, расхотелось геологами быть?
— Я обязательно буду геологом! — горячо сказал Андрюша. — Таким, как вы…
— Геологом? Представь на минутку, что вы с Наташей — геологи, вдвоём в тайге. У вас есть срочное задание. Но ты бросаешь Наташу одну, лезешь на сопку и умираешь на этой площадке с голоду, потому что спуститься один не можешь…
Андрюше стало жарко. Даже сквозь его смуглоту было видно, как он покраснел.
— Я… я не буду больше, — пробормотал он.
— Ой! Обед-то уже, наверное, остыл! — воскликнула Наташа.
Но огорчалась она напрасно. Благополучно спустившись с сопки, все почувствовали такой голод, что ведро мгновенно опустело. А когда Наташа торжественно раздала всем по горсти холодной запотевшей жимолости, которую она припрятала у ручья, дядя Сеня сказал, что придётся ей записать благодарность в дневник похода.
