Джой проснулась уже при солнечном свете — свернувшись калачиком, она лежала на боку под красным деревом, укрытая для тепла его же ветками. Двое единорогов смотрели на нее. Один выглядел так, словно он не столь телесен, как прочие, но сотворен скорее из ветра и моря. Другой, цвета звезд, был намного меньше; пританцовывающий, неугомонный, слишком юный для плавной легкости движений, слишком непоседливый для царственности. Джой и разбудил-то легкий перестук его передних ног. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что лунные глаза молодого единорога уже припорошила корочка, ослепившая трех великих Древнейших.
— Мам, видишь? — выпалил единорожик. — Она проснулась!
Джой села, вытряхивая из волос листья.
— Привет, — сказала она голосом хриплым и надтреснутым, как всегда по утрам. — А где Ко?
Второй единорог, вернее, самка единорога, подступила поближе, неторопливые движения ее напоминали струение ртути. Слепота, похоже, не отяготила ее поступь, да и смотреть прямо на Джой не мешала.
— Я Фириз, — сказала она, — а это Турик, мой сын. Хорошо поспала?
Голос Фириз был низок и легок, и неуловимо шутлив.
— Да вроде бы, — ответила Джой. — Сны какие-то сумасшедшие снились, правда, я не уверена, что это были сны.
Она примолкла, потом медленно прибавила:
— Вы из Древнейших. Мне Ко говорил.
— Мы самые старые из Древнейших, — ответила Фириз. — Кроме него.
Она кивком указала на сына, изучавшего кроссовки Джой.
Там, где его рог касался их, грязь и глина тут же осыпались, и скоро они поблескивали не хуже этого рога.
— Был еще черный, — сказала Джой.
Теперь голос Фириз прозвучал немного тише.
— Да, лорд Синти.
Тут возбужденно встрял Турик:
— Ты заснула, и он принес тебя сюда на своей спине! Синти такого никогда не делал! Он живет совсем один, его и не видит-то никто — разве что изредка, — даже я ни разу не видел его до вчерашней ночи. Ты, наверное, очень важная, для Внемирницы…
— Турик, — произнесла его мать — одно только слово, однако юный единорог немедля умолк. Фириз сказала: — Лорд Синти самый старый из всех нас. У нас даже слова нет, чтобы описать его возраст.
Она вдруг захихикала — неожиданно, нелепо, заливисто — и добавила:
