Вуд прислушался к разговору.
— В этом году дела самые что ни на есть пустые, — говорил оборванец, — вот в прошлом году была тактичная работа.
— Видите ли, — говорил студент, раскрыв портсигар и нервно постукивая о край стола папиросой, — сегодня, когда мы познакомились, я говорил вам, что мне бы очень хотелось принять участие в… ваших занятиях.
Он замолчал, опустив глаза.
— Видите ли, трудно жить на средства, которые мне предоставлены. Я не могу из-за недостатка в средствах отказывать себе… в моих друзьях из высшего общества или…
— Или в нескольких подругах, — с иронией добавила женщина.
— Словом, ваши занятия или, вернее, мое участие в ваших занятиях было бы для меня желательно. Так что, может быть, я…
— Если вы будете только наводчиком, — сказал оборванец, — так это, пожалуй, вас не покроет.
— Наводчик… это, так сказать, показывать вам различные места для покражи?
— Именно так-с. Если можно так выразиться, для совершения противозаконных действий.
Вуд допил свой стакан и налил из другой бутылки.
— Если бы вы допустили меня к участию в ваших делах, — говорил студент, бегая глазами и потирая слегка дрожащие руки, — это было бы одинаково удобно для нас обоих. Я часто бываю среди общества, которое могло бы, вероятно, занять вас.
Оборванец почесал небритый подбородок.
— Вы, кажется, изволите пребывать-с на восточном факультете?
— Да.
Вуд прислушался. Внезапная мысль о человеке, обладающем «документом, необходимым правительству Британии», мелькнула в голове, чуть не заставив расплескать пиво.
— У вас, должно быть, имеются знакомства среди…
Оборванец перегнулся через стол к студенту и что-то прошептал на ухо. Студент отвечал также шепотом.
Вуд встал и подошел к ним.
— Простите, — сказал он, обращаясь к студенту, — вы разрешите мне оторвать вас от ваших друзей на одну минуту?
— Я к вашим услугам, — сказал студент, вскакивая.
Они отошли в сторону и сели за столик у окна.
— Будем знакомы, — сказал агент, — Шарыгин из Киева. Где-то имел удовольствие вас видеть.
— Свехновицкий, — пробормотал студент.
— Я слышал ваш разговор, — начал холодно Вуд, — и очень жалел, что в вашем университете, по-видимому, не имеют понятия о регенсдорфской тюремной системе. Эта система, уверяю вас, совершенно излечивает от всякой склонности к преступлениям.
— Милостивый государь… — начал с гневом Свехновицкий.
— Впрочем, я позволил себе потревожить вас по другому делу, — Вуд ласково улыбнулся иди попытался улыбнуться, подняв углы губ и сморщив кожу на переносице.
