Именно это обстоятельство и сыграло главную роль в тот день, за четыре месяца до дембеля, когда Семенов часа полтора разговаривал со своим командиром роты. Это был первый в его жизни разговор по душам. Второй состоится гораздо позже с тем самым Вагиным, который так лихо крутил «солнышко», а третий – с полковником Касьминовым, только начинался на кухне подмосковной «двушки».
Такой он был, Семенов, человек, не склонный к душещипательным беседам. Сам себя он называл человеком дела. Не в громкую, естественно, называл он так себя, потому что великих дел сделать в жизни ему не посчастливилось.
…Командир роты повел разговор издалека. Из сибирской деревни, откуда в одну из подмосковных частей ПВО попал служить Сергей Семенов. Что да как, да почему – все честь по чести рассказал ему старшина роты, слегка взволновавшийся, надо честно признаться. Говорит не спеша, а сам думку думает, уж не случилось ли что-нибудь дома или здесь не настучал ли кто-нибудь о том, что неделю назад он со стариками-сибиряками свои двадцать лет отпраздновал по-человечески, а может быть, ЧП какое в части стряслось? Зачем майору и старшему сержанту по душам говорить, дел у них, что ли, других нет? А зачем дурацкие вопросы задавать? Сколько раз он разные анкеты заполнял да автобиографии писал. И так все ясно.
Волнение прошло быстро. Семенов, парень не глупый, понял, куда клонит командир роты, и по-сибирски вежливо не прервал разговор сразу: не хочу, мол, я в армии всю жизнь служить, домой хочу, в Сибирь, в деревню, на трактор, к отцу. Мать пишет, что ему еще один ДТ-75М выделили, он на нем почти не работает, домой пригнал, поставил под навес, да еще мать-то пишет, грозится из навеса сарай соорудить, чтобы трактор не продувало со всех сторон. В спецсемлесхозе работает отец его, фронтовик, Москву спасал в сорок первом, Берлин брал на тридцатьчетверке. Деревня-то у них – сто километров от Красноярска по прямой на юг – чистая, холмами укрытая, тайгой сытая да плюс зарплата неплохая. Зачем ему армия? Европу он повидал. Три раза в Москве был, Александрове, Загорске, других городах. Чуть не женился на подмосквичке, влюбилась в него тут одна. В Европе, что и говорить, жить можно, но все здесь как-то мелковато, мельче чем в нашей Сибири. Там размах до горизонта, там уж река так река, на весь мир река. Не переплывешь по перпендикуляру. Зачем Енисей? Это вообще не река, а море целое. В Сибири и без Енисея рек много. Быстрые, чистые, что там говорить! А тайга наша! Взберешься, бывало, на сопку в детстве-то, вокруг глянешь, и дух захватывает. Волны дыбятся огромные, сплошь зеленые. И ничего больше не видать. Ни столбов, ни антенн, ни труб, ни домов – только зеленые волны важные, и небо, и солнце.
