– Степаныч, вам там человек не нужен? Уволился я от Егорова, в смысле от Куханова. Характерами не сошлись. И потом они… – он воровато оглянулся и шепотом закончил свою мысль, – они там что-то не то делают. Егоров то и дело молдаван или хохлов куда-то посылает, что-то они где-то разгружают, приезжают гордые, ясное дело с деньгами. В общем, от греха подальше. Может, поможешь, Степаныч. Одна надежда на тебя. А там… влипнуть можно. Они же почти все сидели, вот в чем дело.
– Мне это знать ни к чему, – сказал Касьминов. – А с работой я тебе помочь не могу. У нас там очередь, пойми.
Связист, неуклюже двигая руками, пошел домой.
Было это перед самым дефолтом. Касьминов частенько встречал Куханова, не так часто Егорова, который оставил на стройке в начале девяносто девятого года одних молдаван да пару своих корешей, непонятно откуда приехавших. Работы у них в ту зиму было немного. Но объект они не покидали, жили в первом коттедже на первом этаже. В апреле, по теплу, перебрались во второй коттедж. Куханов радовался. Заказчик, краснощекий мордоворот с манерами бывшего маменькиного сынка, вдруг повзрослевшего на бешеных бабках, в целом дом принял, но потребовал кое-что переделать, оборудовать сауну в подвале, бильярдную и комнату для префа. За отдельную плату.
В конце апреля бригада устранила все недостатки, исполнила требования маменькиного мордоворота, и был пир. Егоров почему-то пригласил Касьминова. Они стыкнулись с ним на станции в десять часов. Николай возвращался из конторы. Машина Егорова – уставший от русских трясучих дорог недорогой «Ниссан» – мирно стояла около палатки. Касьминов также мирно, не спеша шел в сторону бетонки.
– Служилый, почему не здороваешься? – услышал он голос Егорова из передней дверцы иностранки.
– Привет, Саня! А я и не заметил!
– Садись, подброшу. – Егоров был щедр или совсем никуда не спешил, или дело у него какое-то появилось к бывшему майору (уж не то ли дело, о котором не так давно Касьминов вел разговор с бывшим прапором?).
Николай сел слева от водителя, машина, мягко переваливаясь с колеса на колесо, подобралась к бетонке и разогналась по апрельскому асфальту, уже соскучившемуся по теплой воде летних дождей. Говорили ни о чем. То есть о погоде. У ворот городка, уже давно не охраняемого, Егоров сказал, что сегодня у них пир по случаю окончательного расчета с первым заказчиком.
– Хочешь, приходи, – закончил он коротко. – Лишним не будешь. Ты у нас хоть и мало работал, но не последним человеком был. Не то что этот ваш связной.
