– Как же Галочка на него похожа! На улице бы встретила – узнала бы.
– Да, – Соня с тяжелым вздохом прервала сестру. – Очень похожа, во всем. И внешне, и по характеру. Вот смотри, уже поздно, а ее все нет. Какая-то компания у них сложилась, от нее то табаком, то вином попахивает, отвечать на вопросы отказывается, огрызается. Вы, говорит, старые уже, что вы в жизни понимаете? И не мешайте мне жить. Тимоша никогда не пил, а теперь после скандалов рюмку-другую пропускает, иначе сердце у него болит. Как будто от водки легче будет?
Теперь плакала Соня, а Зайнап пыталась ее успокоить, но чувство вины раздавливало ее – это из-за нее Соне досталось нести тяжкую ношу, воспитывать непокорную дочь Петра, ветку от ветки, плод от плода.
Галочка к этому времени вовсю гуляла с парнями, втайне от родителей сделала аборт. Родители пытались уговорить, урезонить, даже закрывать пытались, так она сиганула из окна второго этажа, и ничего, кроме открытой злобы и издевательств над собою, в ответ не получали.
Она уходила, а они себя «успокаивали», Соня присоединялась к Тимофею Сергеевичу; наливали по рюмке, по второй, по пятой, пока не сваливал их сон. Шла тяжелая, непримиримая вражда между родителями и дочкой. И в этой борьбе победу одержала она; она жила, как хотела, а они спивались от горя и безысходности. До того страшного вечера, когда Соня, истерзанная переживаниями и тревогой за дочку, приняв приличную дозу алкоголя на пару с Тимофеем Сергеевичем, почти в беспамятстве все рассказала своей восемнадцатилетней приемной дочери.
Но это было значительно позже. А в тот вечер Галочка пришла очень поздно, гремела на кухне в поисках еды, огрызаясь на матерь. Утром в школу не пошла – у нее уважительная причина, у нее бабушка умерла…
Зайнап побыла у сестры два дня, насмотрелась на Галочку во всей ее красе. Попытка устыдить, укорить вызвала взрыв ярости:
– А ты кто такая, чтоб меня учить? Учи своих учеников и собственного сына, а меня не трогай. Ты мне никто и звать тебя никак. Собирай манатки и дуй к себе домой!
Соня попробовала укоротить дочку:
– Ну, как тебе не стыдно? Это твоя родная, самая родная тетя… – не закончила. Девочка сорвалась на крик:
– Как вы мне, порядочные, надоели! То бабка мозги полоскала, то тетка, которую, родную-разродную, я впервые в жизни вижу! Надоели! – и хлопнула дверью.
Теперь Соня и Зайнап стали чаще писать друг другу, две кровиночки, оставшиеся похожими на свою мамочку добротой и отзывчивостью.
