, вертолеты ответили невидимым с воздуха врагам. Реактивные снаряды в несколько секунд долетели до душманов и покрыли землю огромными клубами дыма, огня и пыли. И сразу огонь по вертолетам заметно стих. На самом краю ближайшей вершины вспыхнул оранжевый дым.
— Это наши! — крикнул в ухо Орлову сосед, молодой парень с загорелым до черноты лицом. — Поздно обозначились!
Десант выпрыгивал из вертолетов, зависших в нескольких метрах от камней. Орлов упал за огромный валун. ДШК духов прерывисто татакал, взрывая покрытую камнями землю. Александру на миг показалось, что стреляют только в него одного. Автоматные и пулеметные очереди слились в один непрерывный гул, прерываемый только уханьем буров[40]. Разрывы мин покрыли верхушку горы, где выбросился десант. Осколки и камни со свистом рассекали воздух. Из-за плотного душманского огня невозможно было поднять голову.
Рядом раздался голос Левинского, деловито стрелявшего из автомата короткими очередями:
— Что разлегся, как на курорте! Бей по вспышкам!
Орлов хотел ответить достойно, но в это время в нескольких метрах от них разорвалась мина. Осколки камней срикошетили о валун и веером ударили по лицу Александра. Разгоряченный боем, он не заметил, как закапала кровь, только солоноватый вкус ее прошелся по губам. Орлов удивился и разозлился. «Ну, суки, что творят!» — подумал он и, прицелившись на ближайшую, в двух-трех сотнях метров, вспышку душманского автомата, нажал на спусковой крючок…
Быстро темнело. Духи были остановлены плотным прицельным огнем и больше не делали попыток атаковать. Бой не стихал до самой ночи.
Утром, после восхода солнца, которое еще не обжигало камни, прилетели вертолеты и по подсказке с земли накрыли позиции душманов прицельным огнем НУРСов и пулеметов. Воздушные машины выполняли свою работу профессионально и буднично, как на полигоне, стараясь не промахнуться ни одним снарядом, несмотря на огрызающихся душманов. Наблюдая огонь «вертушек», Орлов невольно позавидовал огневой возможности вертолетчиков.
Духи несли большие потери и, поняв, что этих шурави, прицельно отвечавших на их потуги атаковать, не выбить с горы, стали постепенно отходить, оставив немногочисленное заграждение. В конце концов, и душманы заграждения, не выдержав методичной огневой пропашке с небес, ушли.
Впервые в жизни видя, как борты загружают ранеными и убитыми из блокированной духами разведдиверсионной группы, Александр с удивлением для себя отметил, что он не испытывает к ним каких-либо чувств. Он сидел, привалясь спиной к камню, и ощущал только разлитую по всему телу усталость. Мысль о том, что мог оказаться на их месте, едва появившись, пропала. «Война — это тяжелая работа, — подумал Александр, — с возможностью уйти в небытие. Только и всего».
