покажи мне эту смелость.
Легко сражаться тупыми копьями.
Не верю я, динлин, в твою любовь и смелость.
Хочу посмотреть, отстоишь ли ты меня
в настоящем бою,
если стану я твоей!
Бандыр побледнел. Вскочив на коня, с места поднял его в галоп. Алакет помчался следом.
— Зачем ты обидела этого динлина подозрением в трусости? — укоризненно сказала подруга. — Глаза его сияли как голубые волны Хиргис-нура в солнечный день. Если в сердце своем ты не нашла ответа его песне…
— Я не знаю, ответило ли ему мое сердце, — запальчиво возразила Адах, — но каждый юноша должен знать, что ни одна большарская девушка не ступит в его юрту, не испытав отваги своего избранника!
Но тут же, увидев печаль в глазах подруги, Адах прильнула к ее плечу:
— Ну, не огорчайся, мой красный цветок, этот достойный воин не уедет так. Он еще придет к моей юрте просить меня сесть на его коня. Может быть, тогда мое сердце найдет для него и другие слова…
Адах не ошиблась. Бандыр не думал отступать. Когда они с Алакетом неслись на взмыленных конях к стоянке Кенгир-бега на рубеже земель Большар и Тюльбари, Бандыра от волнения била дрожь, он сквозь зубы говорил Алакету:
— Дочь превосходного народа большар скоро узнает, знаком ли динлину страх! Пусть ее сородичи встретят меня клинками — взятого я им не верну! Будешь ли ты со мной, брат?
— На узкой горной тропе и в широкой степи у братьев одна дорога! — ответил, нахмурив брови, Алакет. — Имя народа динлин не будет покрыто позором!
На закате из стана Кенгир-бега по направлению к тюльбарийскому селению выехали Алакет, Бандыр, Яглакар, Энень-Кюль и Гюйлухой. Ухуанец хмурился. Безрассудно навлекать на себя гнев большарцев по такому поводу. И разве не мог Бандыр еще раз встретиться с девушкой и попытаться убедить ее?.. Но на этот раз и рассудительный ухуанец не смог остановить юношей, тем более, что и Яглакар требовал, чтобы дружинники Алт-бега показали большарцам свою отвагу.
Не удерживал юношей и Кенгир-Корсак, считая, что дерзкий налет на селение еще раз покажет всем смелость и боевое умение воинов тюльбари и укрепит влияние Алт-бега на ближние племена. И Гюйлухой, скрепя сердце, отправился в путь, надеясь при случае предотвратить ненужное кровопролитие.
Давно стемнело. Едва заметно теплились красноватые угольки между камнями очага. Адах дремала, свернувшись на теплой козьей шкуре. Рядом из-под овчины слышалось ровное дыхание матери. Громко храпел отец на мужской половине юрты. А братьев нет… Далеко в степи караулят они от волков отару овец.
