Где-то возле юрты жалобно заблеял ягненок. Или это во сне? Громче, громче. Адах открыла глаза. Села.
— М-м-е, м-м-е! — слышится за войлочной стеной. Бедный малыш, наверное, отбился от стада. Ночь. Волки могут подобраться к кочевью.
Адах встала. Взяла стоявшее у стены копье и вышла из юрты. Обошла кругом. Где же ягненок?
Адах даже не услышала, а почувствовала какое-то движение за спиной.
Кто-то сильный, бросившись сзади, выхватил у девушки копье. Адах не успела вскрикнуть, как тяжелая овчина упала ей на плечи и голову. Лезущая в рот шерсть мешала кричать. Ее подняли вместе с овчиной и понесли, потом подбросили, и в следующий миг Адах поняла, что кто-то держит ее на спине коня, несущегося во весь опор. У Адах похолодело в груди. Кто это? Куда увозят ее от родного дома? Ах, если бы здесь был тот молодой динлин! Он защитил бы ее… Зачем, зачем ты прогнала его, Адах?
Дико завывал рог. Грохотал бубен в центре кочевья. Что случилось? Набег? Пожар? Несметные волчьи стаи накинулись на овец в степи?
Мужчины с оружием бежали туда, где плясал, разбрызгивая искры, огонь тревоги. Там стоял, с горестным взглядом простирая руки к сородичам, отец Адах. Седые волосы, не заплетенные в косу, клочьями свисали с макушки. Перед ним, словно призывая небо к отмщению, отражало кровавые отблески огня поднятое острием вверх копье. Мгновение — и лавина всадников ринулась в степь. Впереди, уставив острые морды в землю, распластались на бегу лохматые серые собаки.
Ничего, что неизвестные похитители обвязали копыта коней кожей. Их не услышит ухо человека, но собака найдет след!
Призрачным пятном серебрится под луной спящая овечья отара. Трое конных пастухов с тревогой вглядываются в толпу приближающихся всадников.
Что смотрите, дети несчастного отца? Месть, месть! Пусть каждый из вас проглотит сгусток крови, брошенный с неба Ульген-ханом. Ваша сестра похищена!
На лицах пастухов смятение, но в следующий миг в карих узких глазах отражается ярость.
И вот уже трое братьев несутся вместе со своими сородичами.
Первым услышал топот приближающейся погони Гюйлухой, но вместо того чтобы прибавить ходу, он придержал коня и начал незаметно отставать от спутников. Из мглы вынырнули силуэты первых большарских всадников. Слышен свирепый собачий лай. Гюйлухой приставляет к губам сложенные ладони:
— Братья! Большарцы! Остановитесь, выслушайте меня!
В ответ разноголосый рев:
— А-а-а! Тюльбарийцы! Предатели! Насильники! Потомки змей! Вот как отплатили вы нам за гостеприимство! Смерть вам! Смерть!..
