— Да ты не бойсь, свой я, у Чурилы живу.
Он пришел в табор одетый нарядно, по-городскому, самоуверенный, наглый, при всяком удобном случае щеголял своими знаниями и городскими манерами. У него было запоминающееся грубое лицо и совсем неожиданные на этом лице синие, по-детски чистые глаза.
Старшине он сказал, что жил долгое время в Курске, пел в каком-то хоре. Но вынужден был уйти из города, чтобы не попасть в тюрьму. Чурило его о подробностях не расспрашивал — мало ли за что цыган мог угодить в тюрьму!
Некоторое время Вайда жил в шатре Чурило, вместе с ним ходил на базары. У них были какие-то дела. Чурило подумывал о том, что хорошо бы выдать за Вайду свою дочь. Он раза два заговаривал об этом с Вайдой, но тот не торопился с ответом.
— Обожди, разберусь немного со своими делами, обживусь, тогда посмотрим. Может быть, еще не останусь тут.
У Вайды водились деньги, он не скупился на угощение и быстро снискал себе дружбу многих. Только Игнат Сокирка держался в стороне. Не любил он Вайду.
— Какой он цыган? — насмешливо говорил Игнат. — Парнэ!
С еще большим презрением стал относиться к нему Игнат после того, как Вайда однажды запел у костра цыганские песни, исполняемые в городе. Голос у Вайды был слабый, но пел он с душой.
Игнат, прослушав первые два куплета, сердито плюнул и отошел от костра.
А девушки охотно слушали Вайду, и охотнее всех слушала Замбилла, стараясь запомнить слова и мотив. Она сообразила, что эти песенки дадут на «заработках» куда больше, чем гаданье и попрошайничество. Еще больше коверкая русские слова и внося в мелодию отзвуки табора, девушки старательно разучивали песни, принесенные Вайдой.
Несколько раз Вайда заговаривал с Замбиллой, но она держалась отчужденно. Однажды, когда Замбилла отстала от двигавшегося по пыльной дороге табора, Вайда тоже задержался и, поравнявшись с Замбиллой, спросил:
— Что, красавица, бежишь от меня, или боишься обжечься?
Замбилла рассмеялась.
— Чего мне бояться? Потухший огонек не жжет.
— Ах, так!
Не успела Замбилла отскочить, как Вайда обнял ее и поцеловал прямо в губы.
Замбилла, не оглядываясь, побежала за табором. Отец, увидев ее взволнованное лицо и трясущиеся губы, спросил:
— Что с тобой, дочерка?
Замбилла смущенно опустила глаза и, заглушив волнение, ответила:
— Ничего, батя. Бежала я дюже.
И все же Вайде удалось одурачить Игната Сокирку.
Два дня в таборе царило веселье. Все приняли участие в свадьбе. Не было только Ромки Дударова. Он неожиданно исчез и появился снова лишь спустя десять дней. В свадебной суматохе никто, кроме Михо, не заметил исчезновения Ромки. Когда же он, сумрачный, исхудавший, вернулся в табор, Михо участливо спросил его:
