Власть - да, была такая власть. Сейчас мы просто не понимаем, какое влияние имеет литератор на читателя в эпоху господства печатного слова. Чувства, испытываемые теми, кому посчастливилось родиться в нужное время в нужном месте с нужной мерой одаренности - обычно сходные. Это ощущение себя силой. Тот же Данте, к примеру, считал, что Divina Commedia «приведет все человечество в состояние счастья» - ни больше, ни меньше. Гоголь так не замахивался - он намеревался всего лишь исправить нравы в России. Впрочем, это еще как посмотреть, что претенциозней. Глядя из нынешнего века, представляется, что осчастливить человечество все-таки несколько проще.
Есть и вторая причина. Гоголь - как впоследствии Чехов, поднявшийся на фельетонах, - элементарно устал от амплуа «сатирика». Ему хотелось, наконец, заговорить всерьез, без ерничанья и карикатурки.
Увы, впрямую не получились. Все попытки Гоголя заняться открытой проповедью своих воззрений окончились не просто провалом, а крахом.
В сорок седьмом году выходят «Выбранные места из переписки с друзьями», публикой дружно освистанные. Даже друзья по лагерю - например, Аксаков - не скрывают гнева и отвращения. Белинский, глава нигилистов, пишет открытое письмо Гоголю - документ, редкий по цинизму, особенно в то относительно вегетарианское время.
Тут - небольшая пауза. Стоит обратить внимание, с какими чувствами либеральная критика (а другой у нас почитай что и нет) относится к умствованиям русских писателей. Нет либерала, который не плюнул бы в те же «Выбранные места», да еще обязательно с размазыванием. Я не говорю о звериной ненависти к Достоевскому - автору «Дневника писателя», тут уж все понятно, но началось именно с Гоголя.
Сейчас знаменитое «письмо Белинского» читают мало, а зря. В тексте простыми словами сказано, что публику интересует не художественность текста, а его идейная направленность, обязательно свободолюбивая - то есть клонящаяся к низвержению существующих порядков. Даже если книжка плохая, но с направлением, она будет любима, а нет - гонима.
Гоголь отвечает каким-то беспомощным бормотанием - «да как же так, братцы, да как же так можно, простите, если кого обидел». Но выводы делает правильные - бороться с этой сворой напрямую невозможно, тут они сильнее - нужно обратиться к привычному орудию, художеству. А тут он сильнее: к чему он не может призвать, то он может показать. А показывать Гоголь умел - «делать кино», как сказали бы сейчас. Спорить же с образами практически невозможно - это все равно, что спорить с тем, что сам видел. Гоголевский талант был именно такой силы.
