Преподаватели истмата и диамата, где вы, ау? А ведь сколько крови они попортили, сколько судеб исковеркали. Их поглотила река времен, но некоторые снятся до сих пор. Истмат у нас вела толстая тетя Вера Савельевна. Муж ее состоял в ту пору завкафедрой научного коммунизма. Хорошая, крепкая семья. Вера Савельевна охотно рассказывала нам о своей научной работе. Она только что защитила кандидатскую на тему: «Роль партийных и профсоюзных организаций в подъеме производства колбасных изделий Ленинграда и области». Материал она собирала в цехах, ее прямо распирало от чудесных воспоминаний. «Колбаской, товарищи, наелась на всю жизнь». Экзамена по истмату мы страшно боялись, потому что предмет идиотский, выучить и запомнить невозможно. Мне достался вопрос «Черты человека эпохи коммунизма». Я стала перечислять. Говорю и говорю, иссякла. «Стройный, чистоплотный, жене не изменяет…» Вера Савельевна меня не останавливает, заслушалась. «Ну, ладно. Ответь на дополнительный вопрос. Тебе туфли не жмут? Я себе такие же купила, так они мне мозоли натерли, носить не могу». Я радостно заблеяла: «Трут, Вера Савельевна, очень трут! Все ноги стерла». Ответом она осталась довольна. Добрая, бесхитростная героиня факультетских анекдотов.
Университетские - интересный народ.
Ольга Ивановна - моя коллега. У нее, как и у меня, полная нагрузка, только она старше меня на двадцать пять лет. Я знаю, что дома у Ольги Ивановны две безработные племянницы, и уходить на пенсию ей никак нельзя. У нее огромный опыт, она безотказна. Ее не трогают: работайте, Ольга Ивановна, до инсульта. Мы с ней часто сидим на горячей батарее во время перерыва, она плохо слышит, но скрывает это. Она входит в аудиторию, и я слышу из коридора ее нервный крик: «Louder!» Ольга Ивановна за рубежом не бывала, а когда стало можно, не стало ни средств, ни сил, ни желания.
Моя первая преподавательница, на работу уже не ходит: в этом году ей будет 96 лет. Числится профессором-консультантом, аспиранты приходят к ней на дом. Жизнь Варвары Васильевны была полна лишений и драм, советская власть вволю поиздевалась над ней. Расстреляли обожаемого мужа, рожденного, на беду, князем, не давали учиться, ссылали и высылали, вербовали и провоцировали. Думала, что после смерти усатого ее оставят в покое: взяли на работу в университет, дали защитить докторскую диссертацию. Недавно Варвара Васильевна рассказала мне одну историю хрущевской эпохи.
- После защиты в факультетской столовой был банкет. Народу много, еды и вина тоже хватало. Все меня поздравляли, и я, конечно, немного выпила, была взволнована и счастлива. Тут меня подзывает коллега, доцент нашей кафедры, милая, умная женщина. Я писала отзыв на ее монографию. Она сует какую-то книгу в мою сумку. «Возьмите, прочтите. Я знаю, что такая литература вас интересует». Пастернак, «Доктор Живаго». Я сразу протрезвела. «Меня такая литература не интересует, с чего вы взяли? Никогда не предлагайте мне подобные книги! И больше никогда не подходите ко мне». Говорят, эта дама до сих пор работает на кафедре, правда, почасовиком.
