- Во время революции часто употреблялось выражение «буржуазные классы». А какое значение имело слово «буржуй» для простых людей, тех, которые употребляли его?
- Очень интересный вопрос. Сейчас большинство историков, когда говорят о буржуазии и пролетариате, то слова буржуазия, буржуи понимают как более состоятельный имущественно класс людей на нашей родине. Это совершенно неправильно. Конечно, состоятельные люди причислялись массами к буржуям, но не только состоятельные люди. Все, что стояло интеллектуально выше широких масс населения, все, что было интеллигентного, все это были буржуи. Таким образом, я, например, сын неимущего слесаря, я тоже попал в категорию буржуев только потому, что я был интеллигентнее, я выше стоял по развитию, чем широкие солдатские массы.
- А какие настроения были среди ваших товарищей, сверстников? Вы говорили о политике, интересовались ей?
- Очень мало говорили. Среди реалистов никаких революционных течений не было. Ведь в то время, до Первой мировой войны, Россия цвела. Я ведь окончил реальное училище в 1915 году.
- А встречалась ли вам в то время какая-то подпольная революционная литература, и приходилось ли вам ее читать?
- Аркадий Петрович мне говорил, что он ее видел и читал, а я о ней слышал, но самому читать не приходилось. Может быть, потому, что возить на Дальний Восток было далеко, и литература, приходившая из-за границы, не доходила до нас или, если доходила, то в единичных экземплярах. Но мне вспоминается театр того времени, именно одна сатирическая пьеса, забыл имя ее автора, под названием «Черные вороны». Это было приблизительно в 1910 - 1912 году. Я расскажу об одной маленькой картинке из этой пьесы, которая запечатлелась в моей памяти на всю жизнь и по которой можно судить обо всей пьесе. Кутеж в женском монастыре. За столом сидят монашки во главе с игуменьей и бородатые лица в рясах. Игуменья, поднося большую рюмку с водкой ко рту, восклицает: «Берегись, утроба, Сатана идет!» И вот эта пьеса шла в Москве 47 раз, в Хабаровске была поставлена 13 раз. Помню, что все, даже самые либеральные газеты, за очень маленьким исключением, отнеслись с возмущением не к монастырям, как рассчитывал, вероятно, автор, а к пьесе. И она была запрещена к дальнейшей постановке по настоянию общественности. Но хотя общественность и была возмущена, а все же в психологии у людей остался какой-то след сомнения, особенно большое впечатление осталось у народных масс, и такие вот пьесы явились психологической подготовкой к восприятию идей большевизма, проповедовавшего отрицание существования Бога.
