Октябрь семнадцатого | страница 78

Еще «царизм». Многие советские верили, что царя свергли (и убили) все в тот же самый день 7 ноября 1917 года. Несколько более грамотные помнили, что свергли его раньше, а убили позже, но когда случилось то и это - уже не удерживалось в памяти. Первое «где-то в феврале», второе вообще непонятно когда. В советском сознании по поводу этого обстоятельства была какая-то неловкость: убили и убили, но ведь вроде и семью положили, и детей, а это нехорошо. Отговаривались тем, что «Ленин об этом не знал».

Так же понималась религия - как умственное извращение. Советское общество врало себе во многом, но не в этом - оно и впрямь было атеистическим до глубины дна. «Бог» воспринимался именно как дурацкая идея, нужная, «чтоб обманывать». То, что обман действовал и на самих обманщиков (многие буржуи и помещики ходили в церковь и даже верили в бога), понималось как особая вредность религии - ну, как химическое оружие, которое настолько ядовито, что травит и тех, кто его применяет. «Сами придумали и сами потравились». Советскую идеологию в этом смысле воспринимали как менее вредную - хотя и не столь заводящую. Вместо опиума завезли типа водку, что здоровее.

В конце концов, правда, та водка окончательно выдохлась - отчего произошли известные события конца восьмидесятых. Но это уже совсем другая история.

Ульяновский мемориал: слишком много Ленина

В Ульяновске я поступил как образцовый, лояльнейший, дисциплинированный советский турист или командировочный: вышел из поезда, прочитал надпись на здании вокзала «Добро пожаловать в город Великого Ленина!», на такси доехал до гостиницы «Венец», заселился в гостиницу (о, это прекрасное слово «заселился») и пошел в Музей-мемориал Владимира Ильича Ленина.

Мемориал располагается прямо напротив гостиницы, через улицу. Правда, его практически не было видно - в Ульяновске в тот день был просто невероятный туман. Улицу с трамваями, машинами и людьми еще как-то худо-бедно можно было разглядеть, а мемориал лишь смутно маячил впереди тяжелой бледной массой.

Огромное здание, квадратное в плане. Облицованное белым, кажется, мрамором. Напоминает Центральный дом художника. Только поменьше.

Внутри здание состоит из концертного зала и собственно музея. Витрина у входа в концертный зал сплошь заклеена многочисленными афишами певцов, певиц, певческих и танцевальных коллективов, в основном, татарских. Через стеклянную дверь видно, как в холле за «стоячим» высоким столиком стоит балерина в пачке и шерстяных гольфах и пьет что-то типа чая или кофе. В двери концертного зала постоянно входят какие-то люди, около входа курит пара мужичков. Культурная жизнь.