Открытым остается вопрос, когда именно Россия превратилась одновременно в стадо и стаю? Война лишь сорвала тормоза, но не она стала причиной падения нравов. Россия уже была такой, это совершенно ясно. Мы, не жившие в то время, конечно, не можем судить, насколько факт моральной деградации общества был очевиден до начала войны. Но предполагать можем. Ведь если человек понимает, что наживаться на смерти своих солдат и офицеров нельзя, он не станет мародерствовать и тогда, когда для мародерства возникнут максимально благоприятные условия. Ответа на вопрос, как уже было сказано, нет. А жаль, потому что сегодня у нас очень похожая ситуация.
Россия и тогда переживала величайший в своей истории экономический бум. Чуть ли не до конца советской власти мы сравнивали экономические показатели с 1913 годом. Юный российский капитализм и тогда пер вверх со страшной силой. Рубль был крепкий, прямо как сейчас. Тогдашняя его конвертируемость не имела никаких принципиальных преимуществ перед нынешней неконвертируемостью. Все было, как и сегодня, замечательно и оптимистично.
Во внутренней устойчивости власти не было никаких сомнений, вертикаль стояла намертво (тогда ее, правда, так не называли). Православие, самодержавие и народность, подобно суверенной демократии, обеспечивали, казалось, счастливое единомыслие населения. А всего через несколько лет народ с наслаждением вытер ноги о престол и с яростью разгромил церкви.
Империя считалась одной из сверхдержав, ее голос звучал громко и уверенно, несмотря на досадную неудачу в войне с Японией. Неудачу сочли случайностью (как показала Первая Мировая, ошибочно). Так же и сейчас наш голос звучит все громче, увереннее, и как бы не имеет значения, что за напористыми интонациями - пустота, нет ни реальных успехов, ни реальных ресурсов. Чрезвычайно все похоже.
Единственная принципиальная разница между ситуациями состоит в том, что у нас сейчас нет войны. Это позволяет нынешней России не только не рушиться, но как бы даже расти и крепнуть. Но с разложением все более или менее понятно и безо всякой войны. В этом смысле войну у нас заменили политические и экономические реформы начала 90-х. Благодаря всесторонней и беспримерной свободе, которую они дали, выяснилось: очень значительная часть населения уверена, что продается и покупается абсолютно все, а быть беспринципным подонком не просто допустимо, но единственно правильно. Эта убежденность проникла во все возрастные и социальные группы - от Кремля до самых до окраин. Ее носители стали достойными наследниками поставщиков Русской Императорской Армии, благодаря которым у нее не было снарядов и хлеба. Как уже было сказано, не война сделала тех поставщиков мерзавцами, она просто позволила им быть таковыми открыто. Соответственно, не реформы сделали негодяями столь многих наших современников. Они были таковыми и до девяносто первого, просто ждали удобной ситуации. Никакие реформы не могут заставить офицера продать солдата в рабство, а врача - отказать больному в помощи, если тот не заплатит. Есть вещи, которых нельзя делать, не зависимо ни от каких внешних обстоятельств.
