Октябрь семнадцатого | страница 61

- Папа, чудовище! - выговаривала дочка на одних гласных и свистящих, забыв от ужаса и «д» и «в». - Боюся я, - шептала она, глядя в окно, а я смеялся. - Никого нет, - сказал я. - Все будет хорошо.

И мы заснули.

Спасение России варварскими методами

Сейчас мы уже не сможем определить, когда российская катастрофа стала неизбежной. Во всяком случае, это произошло гораздо раньше февраля семнадцатого, февраль стал только зримым проявлением катастрофы. Более того, это явно случилось раньше лета четырнадцатого. Ввязавшись в бессмысленную бойню Первой Мировой, Российское государство лишь максимально приблизило сроки катастрофы.

Война четко и ясно показала, что Россия обречена, поскольку общество ее, как выяснилось, полностью разложилось. Армия поначалу воевать вроде бы хотела, но, совершенно очевидно, не могла: тыл сразу начал наживаться на собственной армии, таким образом с редким цинизмом ее убивая. А следовательно, убивая и страну. Какие состояния делались на военных поставках! А солдаты в результате сидели без боеприпасов и хлеба. Это явление стало массовым и обыденным - и нет оснований думать, что такую ситуацию создали большевики.

Армия под влиянием разложения тыла и собственных неудач на фронте тоже разложилась. Совершенно понятно это стало в феврале семнадцатого. Месяцем раньше Владимир Ильич публично плакался о том, что ему, скорее всего, не увидеть уже русской революции. Так что, опять же, не большевики организовали февраль. А именно в феврале окончательно рухнули все моральные устои, и стало слишком заметно: страна превратилась в стадо и стаю одновременно. Солдаты и матросы тысячами убивали своих офицеров, когда Ильич еще ехал в пломбированном вагоне через Германию. Тогда же десятки тысяч солдат драпали с фронта. И уже было видно, что у страны нет шансов на спасение, поскольку общество активно и целенаправленно занялось самоуничтожением. Большевики, как это ни банально, подобрали власть, валявшуюся под ногами. Подобрали именно они - потому, что были самыми жестокими и беспринципными, потому, что выдвинули как раз те лозунги, которые необычайно нравились озверевшей и оскотинившейся стране. До многих довольно быстро дошло, что исполнять свои обещания большевики не собираются, но события развивались необратимо.

Рассуждения о том, как было бы хорошо, если бы Ильича с подельниками замочили до 25 октября, ничего не стоят. Хорошо бы не было. Было бы плохо, только по-другому. Страна просто разъехалась бы на множество (как минимум, несколько десятков) частей, судьба которых была бы крайне плачевной. Это сказано ни в малейшей степени не в оправдание большевистской банды, а исключительно в качестве констатации того факта, что не банда создала катастрофу - она только воспользовалась ею, чтобы потом творить уже другие, новые катастрофы.