Существовало даже нечто вроде эзотерического туризма. Немало людей организованно искали НЛО, снежного человека, остатки древних цивилизаций в Сибири или на Урале или, на худой конец, «особые энергетические точки» где-нибудь в Подмосковье. Впоследствии из таких искателей вышло немало «славянских язычников», «толкиенистов», «реконструкторов» и прочих активистов иных кругов и тусовок. Но начинали они, как правило, все-таки в духовке.
Отдельная тема — ритуальные практики. Как ни странно, в советской духовке они были малораспространены. У всякого уважающего себя эзотерика была Блаватская в библиотеке и целебные травы в кухонном ящике — а вот всякие алтари и ритуальные предметы были редкостью. Это все было как-то не принято. Да что там — даже на иконы в красном углу, если их было слишком много и они были развешаны в правильном порядке, смотрели с некоторой опаской.
Тут придется сказать пару слов об отношении духовки к так называемым «официальным религиям». Как правило, участники духовки считали себя людьми религиозными — но до определенного предела. Официальные религии платили им тем же. На тех самых кухнях, где можно было встретить ведьму, каратиста, поклонника Кастанеды, физика-самоучку, эльфа и вообще кого угодно, нельзя было увидеть только одного персонажа — священника. «Попы» в такие сборища не ходили принципиально. Равно как раввины, муллы и прочие служители регулярных, хорошо организованных культов. Более того — если человек из духовки воцерковлялся или обрезался, то, как правило, из тусовки уходил: и потому, что новое духовное начальство запрещало старые контакты, да и по собственному желанию тоже. Была, была какая-то несовместимость между строгостью веры и необязательностью духовки — не изжитая и до сих пор.
Еще одна вещь, трудно совместимая с классической духовкой, — материальный успех. Большая часть людей, тусовавшихся вокруг «духовности, эзотерики и практики» — люди не то чтобы совсем бедные, но неуспешные — точно. Успешные могут предаваться сколь угодно экзотическим духовным изыскам и практиковать самую нетрадиционную религиозность — но никак не в формате духовки.
— И что же за наука такая? — поинтересовался я и протянул руку к ксерокопии.
Михаил Витальевич поморщился: видимо, книга была ему дорога, а я совершил бестактность. Но я уже ухватил верхние три листа и потянул на себя.
«Гирудотерапия» — прочел я название труда. Потом вспомнил, что так называется лечение пиявками. И внезапно понял, кого же мне так мучительно напоминал Михаил Витальевич.
