Он огляделся вокруг и едва не задохнулся от охватившего его очарования девственного леса. Окутавшая его тишина нарушалась только мерным бормотанием струящейся воды да тихим шепотом легкого ветра в ветвях. Высоко над головой, над верхушками исполинских деревьев медленно бледнело безоблачное вечернее небо, приобретая прозрачную оранжевую окраску. Лениво и медлительно парили в нем канюки. Стремительно прошмыгнул в кусты малиновый вьюрок. Скоро заухают совы, и ночная тьма опустится на лес, подобно невесомому черному одеялу, и скроет все детали, и только бесчисленные звезды с каждой минутой будут сиять все ярче и ярче…
Какой-то блеск в траве привлек его внимание. Повернув голову, он увидел матово сияющую гладкую металлическую трубку — свое ружье. Повинуясь безотчетному импульсу, он порывисто вскочил на ноги, еще не зная, что собирается делать. При виде оружия что-то внутри него всколыхнулось, просыпаясь, а затем вновь улеглось, успокоилось и исчезло.
— Я… я… — с трудом пробормотал он вполголоса, но не смог выговорить своего имени. Оно бесследно и безвозвратно исчезло из памяти. — Я в Долине зверей, — произнес он вместо того, что собирался сказать.
Тот факт, что он находится в Долине зверей, казался ему единственным определенным знанием, единственным утверждением, с которым он мог согласиться. Когда он пытался вспомнить свое имя, что-то отдаленно знакомое всплывало из самых глубин сознания и тут же снова погружалось в них, не успев оформиться в нечто конкретное. Встряхнувшись, он встал, сделал несколько шагов, наклонился и поднял с травы металлическую трубку, свою винтовку. Несколько секунд разглядывал ее, чувствуя, как растет в нем отвращение и ужас. Затем неловко размахнулся и забросил этот отвратительный предмет в самую середину бурлящего потока.
Ружье с громким всплеском погрузилось в воду. В тот же момент он увидел огромного гризли, тяжело ковылявшего по берегу реки в каких-то десяти ярдах от того места, где он стоял. Медведь, вероятно, тоже услышал всплеск, потому что замер, повернулся, посмотрел на человека и, резко изменив направление, двинулся прямо к нему. Подошел вплотную. Его жесткая шерсть коснулась руки охотника. Медведь неторопливо осмотрел Гримвуда, точно так же, как это сделал до него лось, принюхался, привстал на огромных задних лапах, открыл пасть, демонстрируя красный язык и блестящие белые зубы, затем снова опустился на четвереньки, развернулся и деловито потрусил прочь по берегу реки. Англичанин чувствовал на лице горячее дыхание зверя, но не испытывал при этом никакого страха. Гризли был озадачен присутствием здесь человека, но не проявил к нему враждебности. Удовлетворил любопытство и ушел.
