Вдоль правого, более глубокого берега реки стоят на небольшом расстоянии друг от друга подводные лодки — «щуки» и «малютки», пришедшие раньше нас в Лужскую губу.
Корабли покрыты зеленоватыми маскировочными сетями. Сами же подводники обосновались на берегу. Чтобы не спать в тесных отсеках железных коробок, они поставили в кустарниках палатки и готовят пищу в котлах, подвешенных над костром.
Многие краснофлотцы тут же на мостках стирают белье, купаются в реке. Другие, словно дачники, загорают на песчаных обрывах. Выстиранные тельняшки, наволочки и простыни сохнут на ветках кустов либо просто на траве.
— Классическая маскировка!
— Это наш командир придумал, — не без гордости сказал боцман «щуки», всерьез приняв мою похвалу. — Никто не подумает, что здесь укрываются корабли подводного флота. Скорей похоже на лагерь изыскателей или полевых рабочих.
— Лучше бы не суетиться у кораблей, так было бы надежней.
Сказав это, все же я сам не выдержал: разделся до трусов и спустился к воде. Ведь на этой реке прошло все мое детство. Правда, не здесь, у моря, а около города Луги, где река были с такими же песчаными обрывами и тихими заводями, окруженными кустарниками.
Я с наслаждением выкупался, выстирал майку и повесил ее на куст сушиться.
Подводники по морскому обычаю пригласили меня отобедать. Мы ели из металлических мисок тут же у костра. Суп и каша, заправленная мясными консервами, хотя и попахивали дымом, все же казались на свежем воздухе необычайно вкусными.
К импровизированному камбузу прибежали из поселка воинственные мальчишки, вооруженные деревянными пистолетами и саблями. Коки наполнили им миски супом, выдали ложки, началось пиршество.
Когда-то вот такими же босоногими мальчишками мы ватагой подходили к полевым красноармейским кухням в надежде получить остатки супа из воблы или чечевичной каши. За это готовы были выскребать котлы, мыть манерки и ложки. Сейчас ребята не голодны, но уплетают обед подводников с восхищением и азартом.
От зеленой лужайки, над которой искрясь струился нагретый солнцем воздух, веяло покоем мирных дней. Не хотелось верить в то, что где-то люди в этот час истекают кровью, стонут от боли, задыхаются в пороховом чаду, умирают. Только пришедший с плавбазы замполит Дивизиона «щук» вернул нас к суровой действительности.
— По всему фронту наши войска ведут тяжелые бои, — сказал он.
— И опять отступаем? — спросил я.
— Прямо не сказано, но флажки на карте пришлось передвинуть, так как названы новые места, где идут бои.
