— Еще не отошли, — улыбнулась Лера.
— Нравится тебе над ними экспериментировать?
— Я не экспериментирую, а готовлю команду к Олимпиаде. Мистер канадец, как ты его называешь, слабо разбирается в психологии русских. У них там все другое. Другое качество жизни, другие установки. Это вообще другой мир. Там все правильно и… скучно. Предсказуемо. Им многое у нас непонятно. Потому что у них законы работают, а у нас нет. Причем никакие. Извини, что я это тебе говорю. Ты же в полиции работаешь.
— Ничего, продолжай. В принципе, я с тобой согласен. Русский может рвануть — и выиграть. У всех. Вопреки законам логики. Даже если он до этого был никто. Но ему нужна серьезная мотивация. А может и слить, имея все шансы на победу, выходя на старт в ранге чемпиона.
— Если все время давить на спортсмена «ты должен, давай, давай», то да.
— Давить нельзя, поощрять нельзя, это расслабляет, а что тогда можно?
— К каждому должен быть индивидуальный подход, не надо стричь всех под одну гребенку. Проще всего с молодежью. С теми, кому нечего терять и от кого, в принципе, никто ничего не ждет.
— Именно потому Зарипова?
— Леша, ты меня допрашиваешь? — мягко спросила она.
— Извини.
— Ничего, это твоя работа.
— А ну ее к черту! Можно, я тебя поцелую?
— Вчера ты разрешения не спрашивал.
— Да, вчера я набрался наглости.
— Мне это нравится.
— Тогда почему Мухину его наглость не помогает?
— Ты же у нас знаток человеческой психологии! — звонко рассмеялась она. — Вот и объясни мне, почему я ему все время отказываю.
— Любовь нельзя объяснить, — серьезно сказал он. — Так же как и нелюбовь.
— Все правильно.
Она крепко обняла его за шею. Сама. Сегодня они целовались совсем уже по-другому. Многообещающе. Он почувствовал во рту ее горячий язык и сам осмелел.
— Почему ты не зовешь меня к себе? — отстранившись, спросила Лера.
— А ты пойдешь?
Она опять рассмеялась:
— Сегодня — нет. У меня много работы, Леша. Но завтра после обеда у нас выходной. Так что…
— А меня ты отпросишь? — жадно спросил он.
— Мальчишка, — она ласково провела рукой по его волосам. Шапку он не надел, честно сказать, выпендривался с риском простудиться. Но недаром ведь говорят: любовь греет. Сейчас Алексею было так жарко, что он готов был скинуть еще и куртку.
Они снова принялись целоваться.
— Все, Леша, хватит, — она мягко его оттолкнула.
— Ты мне вчера снегу насыпала за шиворот, — пожаловался он.
— Надо же было тебя слегка остудить. Все, я побежала! Не ходи дальше, а то девочки тебя увидят!
