— А что насчет Биллингсгейта? — спросила Мадлен.
Гейбриел помедлил с ответом. Он уже договорился встретиться со стряпчим этого господина и не хотел, чтобы Мадлен вычеркнула вышеозначенного соискателя из списка, прежде чем он увидит документы.
— Я надеюсь получить информацию о нем завтра.
Гейбриел вздохнул и направился к двери в попытке заглушить чувство вины. Он был в долгу у своей сестры и еще одной убитой девушки. Гейбриел постарался представить их мертвые тела, аккуратно уложенные на кровати, в белых сорочках, сколотых у горла брошками. Сьюзен была безупречно чиста, когда какой-то негодяй покрыл ее шею уродливыми кровоподтеками. Она заслуживала того, чтобы правосудие свершилось. А ее убийца никак не должен избежать петли.
Гейбриел посмотрел на сетчатую прореху в ковре. Он откроет Мадлен глаза еще до того, как закончится аукцион.
Пусть он не отыщет убийц, но выбрать Биллингсгейта в качестве победителя он тоже не позволит. Но тогда отчего он чувствовал себя так, будто приносит одну женщину в жертву ради другой?
— А теперь, когда вы знаете все, вам необходимо вернуться в постель. Позвать служанку?
— Какую?
Гейбриел озадаченно сдвинул брови.
— Разве у вас нет служанки? — Вчера вечером он не заметил отсутствия таковой, но теперь это бросалось в глаза.
— Меня вряд ли можно назвать леди.
— А кто сменил вам повязку?
— Я сама.
Гейбриел выругался. Вряд ли Мадлен смогла забинтовать рану должным образом.
— А кто укладывает вам волосы?
— Неужели вы не в состоянии представить, что я могу выжить без посторонней помощи?
— Выжить — да. Но не надеть или снять эти ваши хитроумные наряды.
Мадлен невольно улыбнулась.
— Ценное наблюдение. У меня есть кучер и дворецкий. А еще девушка, которая время от времени приходит помочь. Если же мне хочется сделать какую-то слишком замысловатую прическу или надеть платье сложного покроя, леди Афродита присылает одну из своих девушек.
— Она очень высокого мнения о вас.
Мадлен фыркнула.
— Просто леди Афродиту восхищает тот факт, что она встретила кого-то более предприимчивого, чем она сама.
— Вам известно о статуе, стоящей в холле ее заведения? — Гейбриел пожалел об этом вопросе, едва только слова слетели с его языка. Просто он не мог смотреть на Мадлен и не представлять, как она позирует для нее.
А потом ему не нужно стало ничего представлять.
Мадлен запрокинула голову, закрыла глаза и приоткрыла рот.
Дьявол!
Потом она выпрямилась, смахнула с рукава невидимую пылинку, и Гейбриел заметил играющую на ее губах улыбку.
