— Что вы здесь делаете?
Мадлен сдвинула брови.
— Я чувствую себя хорошо. Спасибо, что поинтересовались.
Гейбриел подошел к Мадлен. Как он и опасался, кожа вокруг ее рта побелела от боли, а под глазами залегли темные крути.
— Ничего хорошего я не вижу. Вы хотя бы можете передвигаться самостоятельно? Или слишком переоценили свои силы?
Мадлен упрямо вскинула подбородок.
— Могу.
Гейбриел подал ей руку.
— Докажите.
Мадлен посмотрела на него с оттенком недоумения.
— У меня есть причина на то, чтобы пребывать в дурном настроении. А у вас?
Слова леди Афродиты, касающиеся Мадлен, вертелись в сознании Гейбриела до тех пор, пока ему не показалось, будто он сходит с ума. У нее не было доказательств, лишь предположения, но что-то подсказывало Гейбриелу: леди Афродита права. Он и раньше исподволь замечал глаза Мадлен, в которых застыло разочарование. Она позволяла себе слабость, когда думала, что ее никто не видит.
Да, он злился на нее за ложь, касающуюся девственности, но при мысли о том, что ей приходилось страдать от рук других мужчин, сердце Гейбриела разрывалось от ярости.
Только вот он не собирался делиться этими своими соображениями с Мадлен. Он вообще хотел забыть о них.
— Я не спал всю ночь, а потом наносил визиты в бордели.
— В бордели? Думаю, от этого ваше настроение лишь улучшилось бы.
— Вряд ли рассказ о том, что лорд Плипингтон питает особую слабость к женским ногам, приведет кого-либо в доброе расположение духа.
Мадлен поморщилась.
— Что еще?
Гейбриел поведал Мадлен о том, что он узнал в заведении леди Афродиты и еще нескольких более захудалых борделях, расположенных рядом с доками.
Слушая рассказ, Мадлен кивала. Но ни разу не выказала удивления или ужаса при перечислении странных привычек некоторых клиентов. Она задумчиво постучала пальцем по нижней губе.
— В таком случае Крэмер и Мэнтон должны выйти из игры.
— И как вы собираетесь убедить их в этом?
— Используя те же уловки, что вынудили их делать ставки.
— А как быть с остальными? Неужели вам понравится, если лорд Плипингтон станет облизывать вам ноги? Или если сэр Джон захочет, чтобы вы его отхлестали? — Гейбриел с трудом сдерживал кипящую в груди ярость.
На щеках Мадлен заиграл румянец.
— За те деньги, что они готовы заплатить, я готова быть более чем терпимой.
Больше всего Гейбриелу хотелось сейчас схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока зубы не начнут клацать. Пока она не отшатнется от его слов, как сделала бы это любая другая женщина.
