— Вот, вот, — обрадовался Петька слову, засевшему с вечера в голову, — в этот… в кредит.
— Что мужикам даем, так это верно, а чтоб таким мальцам, как ты, еще не бывало.
Петька рванулся со стула.
— Значит, нет…
— Да погоди ты. Экой быстрый. А кто мне поручится, что ты отдашь?
— Кто? Да вот кто.
Петька полез в карман и, вынув оттуда смятый кусок красной материи, быстро повязал им шею.
— Пионер я.
Глаза председателя стали еще меньше, но искры в них так и запрыгали.
— Сколько тебе надо стекла-то?
Мальчики набили парники конским навозом, хорошенько его утрамбовали, а сверху, прождав три дня, набросали огородной земли.
Семена садили тогда, когда в парнике под стеклом стало тепло, как в печке после выпечки хлеба.
Каждый день, раным-рано, осторожно, боясь, чтобы его не увидели, Петька пробирался к парнику, поднимал стеклянную крышку и глядел долго и упорно, стараясь высмотреть зеленые росточки.
Но земля лежала ровным черным пластом, и только ямки, аккуратно идущие одна за другой, указывали на то, что здесь что-то посеяно.
То же было и в Митькином парнике.
Мальчики приуныли.
— А ну как ничего не будет? — говорил Митька, сидя на корточках перед парником. — Пропали мы с тобой, Петька.
— Будет, — убеждал его Петька. — В огородах вырастет, а тут нет? Не робь, Митяй. Будем мы с тобой с прибылью.
Митька сокрушенно качал головой.
Но Петькина уверенность подбадривала и его.
— Эх, ладно как тогда будет!
День, когда Митька крадучись пошел к парнику и, приоткрыв крышку, увидел зеленые усики, пробивающиеся из земли, день, начавшийся так радостно, закончился для него весьма печально.
Егоровна, собравшаяся выбрать семян для своего огорода, вошла в кладовушку и, охнув, бросилась вон.
— Митька! Ми-итька! Митька, чорт!
Митька, уже час сидевший над парником, вскочил как встрепанный, бросился к забору, перемахнул через него и о блаженно ухмыляющейся рожей вошел во двор.
Мать схватила его за шиворот.
— Пойдем-ка, пойдем, стервец.
Улыбка сбежала с Митькиного лица.
— Узнала, — мелькнула мысль. — Сейчас пойдет парник разорять.
Но мать повела его в сторону, противоположную хлеву.
В кладовой, где висели мешечки с семенами, мать ткнула его носом в пол.
— Гляди ты, гляди, наказание мое, — кто семена просыпал? Кто просыпал, пакостник?
Митька, пытаясь вырваться, глянул на пол и к ужасу своему увидел рассыпанные по полу семена.
„Как же это я? Должно, впотьмах просыпал“, — подумал он.
— Зачем лазил? Зачем семена брал? — кричала мать, мотая Митьку из стороны в сторону.
