— И все же я считаю, что это почти невозможно, — задумчиво произнес Красавец Бардсли.
— В таком случае послушайте, что я намерен сделать, — торжественно провозгласил герцог. — Я дам леди — а это должна быть именно леди! — пятьсот гиней. А еще пятьсот гиней будут вручены вам для тех слезливых прощелыг, что приходят сюда с душещипательными историями о своих родственниках, прозябающих в холоде и голоде! Тысяча гиней, Бардсли! Мне кажется, игра стоит свеч.
Ответа не последовало, и герцог решительно добавил:
— Пришлите дамочку ко мне в Рейвенстоун-Хаус завтра утром в одиннадцать. У нас с племянником будет время, чтобы вкратце ознакомить ее с ситуацией до того, как старикан прибудет к ленчу.
Герцог открыл дверь и с порога бросил:
— Тысяча гиней, любезный! Есть над чем задуматься…
Красавец Бардсли откинулся на подушки наемной кареты и закрыл глаза.
Он надел плащ прямо поверх черного бархатного костюма, в котором играл последний акт пьесы. Однако грим с лица был смыт, и в мерцающем свете фонарей факельщика Шимона видела, как бледен ее отец.
Некоторое время они ехали в молчании, затем девушка нерешительно спросила:
— Ты… собираешься сделать то, о чем просил тебя герцог?
— Мне кажется, почти невозможно найти подходящую женщину за столь короткий срок.
Голос у отца был не слишком усталым, и потому Шимона рискнула продолжить разговор:
— Нам нужны пятьсот гиней, папа.
— Я знаю. Но играть роль вне сцены — это отнюдь не то же самое, что играть на ней.
— Почему?
— Потому что в театре актеры и актрисы произносят заранее написанный текст. А ведь большинство женщин моей профессии необразованны и вульгарны.
Снова наступило молчание. Как будто угадав, о чем думает дочь, Красавец Бардсли поспешно добавил:
— Это, разумеется, не относится к Саре Сиддонс. Она своего рода уникум. И все же гораздо легче было бы найти актера, который выглядит и ведет себя как джентльмен, чем актрису на роль истинной леди.
Снова пауза. И вдруг Шимона с отчаянием произнесла:
— Но ведь нам нужны пятьсот гиней, папа, очень нужны! А что, если… я сыграю… эту роль?..
Красавец Бардсли словно онемел. Прошло несколько минут, прежде чем он разразился следующей тирадой:
— Ты, наверное, сошла с ума? Неужели ты воображаешь, что я позволю тебе сделать это? И потом, ведь ты должка будешь прийти в дом к этому человеку!
— Я помню, ты рассказывал мне о герцоге, папа…
— Тогда тебе должно быть известно, какая скандальная у него репутация и как я его презираю.
