— Нет. Она умерла, когда я заканчивала колледж.
— Извини. А братья у тебя есть? Или сестры?
— Никого. — Она улыбнулась грустно и задумчиво. — Как это должно быть хорошо — иметь большую семью.
Он пожал плечами.
— Ну, временами это приятно.
Изабелла оперлась подбородком на руку.
— Хватит обо мне, — сказала она. — Теперь твоя очередь. Расскажи мне о Брэде Джонсоне.
— Ты уже почти все знаешь о нем. Он красив, умен…
— И очень скромен. — Она протянула руку и коснулась кончиком пальца его слегка скошенного носа. — А это как случилось?
— Хотелось бы рассказать нечто романтическое, — рассмеялся Брэд. — Например, что я сломал его в каком-то портовом притоне в Кейптауне или что-то вроде этого, но, по правде говоря, мне по носу врезали в потасовке на нефтяной вышке несколько лет назад.
— В потасовке?
— Ну да. Какой-то самодовольный тип решил, что я слишком зелен, чтобы отдавать приказания, и что, кроме фамилии Джонсон, ничто не дает мне право командовать.
— И ты решил доказать ему, что это не так.
— Я никогда не получал ничего благодаря своей фамилии, — с застенчивой улыбкой сказал Брэд. — У меня всегда было стремление отмежеваться от человека, который наделил меня ею.
— Ты не ладил с отцом? — тихо спросила Изабелла.
— Это слабо сказано, милая. Он был горазд отдавать приказания…
— А ты был горазд игнорировать их?
— Скажем проще, мне не нравилось, когда кто-то присваивает себе право решать, как мне строить свою жизнь.
— Да, — взглянула на него Изабелла. — Это никому не нравится.
— Ой-ой-ой, — сказал он мягко. — У леди в тоне появилось что-то угрожающее. Ты, значит, думаешь, что я пытаюсь решать за тебя, как тебе жить? Что я тебя подавляю?
Она снисходительно улыбнулась.
— Предположим.
— Ну, это несправедливо. Ты ведь была больна. А я просто… — Он тоже улыбнулся. — О'кей. Может, я и в самом деле немножко переборщил, но…
— Но?
Брэд протянул руку через стол и медленно скользнул под ее пижамную куртку.
— Но отныне, — сказал он, и глаза его подернулись дымкой, — я буду брать на себя ответственность только в некоторых случаях. Идет?
И в следующий миг они заключили друг друга в объятия.
На другое утро, одетый в темно-синий костюм, белую рубашку и полосатый галстук, Брэд сидел в кресле рядом с кроватью и потягивал кофе.
При этом он смотрел на спящую Изабеллу и думал, что слово «красивая» на самом деле слишком мало определяет ее внешность. Прекрасная, неповторимая, было бы верней.
Встать час назад и покинуть теплую, сладко пахнущую постель было трудно, но его подняло дело, которое нельзя было отложить. Он думал о нарядно перевязанных коробках, лежащих в гостиной, и пытался представить, какое будет у Изабеллы лицо, когда она откроет их и увидит те вещи, которые он купил для нее: шелковые пеньюары, изысканное белье, роскошное кашемировое платье, такое же зеленое, как и ее глаза.
