— Брэд, — прошептала она, — пожалуйста, не говори так. Это… это несправедливо, неправильно. Я допускаю, что мы были…
— Мы любили друг друга, ангел! Неужели трудно это признать?
Она проглотила сухой ком в горле, пытаясь не замечать прикосновения руки, двигающейся по ее щеке.
— Мы… мы спали вместе, — сказала она неуверенно. — И… и я допускаю, что это было… было…
— Фантастично, — сказал он, приникая губами к ее шее.
— Да. — Голова ее откинулась назад, когда он прижался горячими губами к ее коже. — Да, — вздохнула она. — Но… но…
— Изабелла…
Его пальцы были уже на пуговицах ее платья, расстегивая их одну за другой. Останови его, сказала она себе, но в душе понимала, что не хочет этого. Ни сейчас, ни потом… никогда!
Платье упало к ее ногам, как и все остальное. Глаза Брэда потемнели от страсти.
— Ангел, — сказал он хриплым шепотом, — мой совершенный ангел.
Его руки поднялись и обхватили ее груди. Изабелла застонала от наслаждения, чувствуя, как его дрожащие пальцы ласкают ее отвердевшие соски.
— Ты все еще хочешь уйти от меня? — прошептал он.
Ее глаза встретились с его, и кровь, и так стремительно пульсирующая по жилам, начала биться в них быстрее. Что-то происходило с ней, что-то такое, чего она прежде никогда не испытывала.
— Скажи мне, что ты не уйдешь, — проговорил он хриплым шепотом.
— Я не уйду от тебя! — Эти слова словно сами сорвались с ее губ. Голос Изабеллы прервался, когда она бросилась в его объятия. — Никогда! — сказала она пламенно. — Никогда!
Она ясно поняла, что влюбилась отчаянно и безнадежно.
Они ужинали в номере при свечах за маленьким столиком возле окна, потягивая шампанское и лакомясь раковым супом по-французски.
Фарфор был изысканный, хрусталь великолепный, и такой же, по настоянию Брэда, была их одежда.
Он надел нижнюю половину своей хлопчатобумажной пижамы, а она — ее верхнюю половину.
— Не смотри на меня так, — сказала Изабелла, смеясь. — Ты меня смущаешь своим взглядом.
— А как я смотрю? — спросил он, улыбаясь.
— Вот так, как ты смотришь.
Брэд протянул руку через столик и ласково потянул Изабеллу за длинный рыжеватый локон, лежавший у нее на плече.
— Ты похожа на маленькую девочку, — ласково сказал он.
— Мне двадцать семь, — улыбнулась она. — Многовато для маленькой девочки.
— Готов поспорить, что ты была самая красивая маленькая девочка в Оклахоме.
Изабелла сделала гримаску.
— Да брось ты. Я терпеть не могла своих рыжих волос и ненавидела свои веснушки…
— А твоя мать все еще живет в Канзасе?
