В первую ночь в больнице Захари вообще не хотел засыпать в своей пластиковой люльке. Другие дети в нашей палате плакали, мне было жарко, я плохо себя чувствовала и мечтала только о сне. Дежурная акушерка показала мне, как правильно пеленать. Но единственное, что помогало, – положить его рядом и убаюкать.
Дома он каждые полчаса просыпался от голода. Хотя сын был рядом в корзинке, даже это не казалось удобным, т. к. надо было сесть и вынуть его из люльки. Мы почти не пеленали малыша, потому что было очень жарко, и я боялась, что он перегреется. Конечно, все мы не высыпались. Я не понимала, почему он просыпается так часто, почему голоден всю ночь, ведь днем он получал много молока.
Через пару недель мы сняли с колыбели бортик и укрепили ее на нашей кровати. Захари спал на собственном матрасике, но прямо у меня на глазах. Это не очень помогало, но я боялась прижимать его к себе, опасалась синдрома внезапной смерти из-за перегревания. А еще я беспокоилась, что мы не сможем «выселить» его из нашей постели, когда он подрастет. Считается странным брать малыша к себе в кровать ночью, поскольку это ваше с партнером личное время. Мне хотелось всегда видеть ребенка, но предполагалось, что ночью мне следует отказаться от своих инстинктов.
Я знала двух малышей, которые пару недель находились в интенсивной терапии. Они вышли из больницы идеальными «сонями», и с первого дня оставались одни в детской. Они спали по 12 часов, так что для них не имело значения, где это происходило. Я завидовала им и их родителям. Проходили недели, а Захари продолжал спать как новорожденный, просыпаясь каждые два часа. Так что же я делала не так? Единственное, с чем я понемногу научилась справляться, – это с недостатком сна.
Полагаю, мое представление о сне новорожденных было правильным, хотя и чрезмерно оптимистичным. Но я никак не ожидала, что прерванный сон станет нормой. Мне очень хотелось обратиться в детский центр «Клиника сна», где обучали контролировать плач, но тут я прочитала о естественном воспитании и решила, что контролируемый плач – это неправильно. Время оказалось для нас лучшим лекарем. Постепенно Захари перестал просыпаться по ночам. Первую спокойную ночь мы провели после того самого дня, когда в 10 месяцев он сделал первый шаг.
Когда я брала малыша на руки, то часто думала, что мои слова и поступки повлияют не только на него, но и на всех, кого он встретит. И это влияние продлится не день, месяц или год, а вечность – очень волнующее ощущение для матери.
