Не менее значимым было теоретическое обучение. Они пропадали в лингафонных кабинетах, слушали чужую речь, потом пытались переводить. Вместе с мусульманами в группе совершали намаз: Араб приказал совершать намаз всем и сам совершал его. Заучивали Коран.
Учили языки. Турки и арабы учили своим языкам самым простым и действенным способом – путем непосредственного общения. Учили пушту и дари, в котором кто-то был силен, а кто-то совсем ничего не знал. Работали частично с носителями живого языка, а частично – друг с другом. Араб приказал ходить на базар в ближайшую крупную деревню и торговаться, в качестве языковой практики. Затем они начали выполнять и более сложные задания – например, надо было выследить пастуха овец, который гнал стадо на продажу, и купить у него пару овец, причем задешево. Когда задание выполнить не удавалось, оставались без мяса.
Учили и урду. Урду – язык, принятый на северо-западе Индостана среди мусульман, его разновидностью является нахин[30], сильно искаженный урду, с заимствованными словами из пушту и дари. У них был человек, который говорил как раз на нахин, бежавший из Зоны Племен от кровной мести молодой паренек, который прибился к русским военным и помогал чем мог. Его звали Асадулла, он с радостью учил странных, бородатых русских своему языку, а в свободное время рассказывал о жизни горных селений, где нет ни учителя, ни врача, где лечатся многократным повторением первой суры Корана, а учат только Коран в медресе, да еще немного писать, читать и считать, где нет никакой власти, кроме местного муллы и старейшины, где творятся ужасающие, с точки зрения цивилизованного человека, вещи и никому до этого нет дела. В его случае – он познакомился с девушкой, они тайно встречались, и ничего такого не позволяли… всего несколько поцелуев. Но об этом узнали, по селению пошел слух – и опозоренный отец приказал старшему брату зарезать девушку, а тот выполнил приказ. После чего они хотели зарезать и Асадуллу, но тот успел сбежать. И, слушая этот бесхитростный, но в то же время страшный рассказ, спецназовцы начинали понимать, ради чего они воюют. Нет, они воюют не с народом, хотя большинство народа воюет против них. Они воюют со Средневековьем, существующем в двадцать первом веке. С безумием, воспроизводящим само себя. С беспределом, с ханжеством, прикрывающим океаны грязи. И они должны победить. Хотя бы ради того, чтобы это безумие не пришло в дом уже к ним…
