— Ему предлагали продать завод за хорошие деньги, но он отказался, — размеренно произнес Белкин.
— Кто предлагал? — заинтересовалась я.
— Некоторые не совсем порядочные люди, назовем их так, — затянулся сигаретой Белкин.
— Мафия? — уточнила я.
— Это слово давно вышло из моды, — брезгливо поморщился Станислав.
— Я не слежу за модой на слова, — парировала я, — главное, чтобы слово верно обозначало суть предмета.
— Да, у вас есть зубы, — одобрительно усмехнулся Белкин, — вы мне нравитесь.
— Поэтому вы и решили поговорить со мной? — проницательно взглянула я на моего собеседника.
— Не только, — уклончиво ответил он, — так на чем мы остановились? Что-то я сегодня рассеянный…
«Неудивительно», — сострадательно подумала я. — На нехороших людях. Откуда у вас эта информация?
Белкин посмотрел на меня так, как смотрят родители на свое любознательное дитя, которое доросло до того, чтобы подвергать сомнению их собственную компетентность и суждения, — со снисходительной усмешкой.
— Я же вам сказал, что с давних пор работал с братом, причем занимал и по сей день занимаю в фирме солидный пост… — в голосе и лице Белкина я не обнаружила ни капельки самодовольства или рисовки. Он произнес эту реплику с достоинством знающего себе цену человека, привыкшего к своему положению чуть ли не с рождения.
«Да, — подумала я, — аристократизм — качество врожденное». Я не стала вдаваться в подробности: сколько лет понадобилось Станиславу Сергеевичу, чтобы освоиться со своим «солидным постом» и капиталами.
— В этом я не сомневаюсь, — без тени иронии сказала я.
— Нам поступило предложение продать предприятие, вернее, контрольный пакет акций. Аркадий, конечно, отказался.
— Вы сказали — нам. Поступило… Это что, у бизнесменов такой жаргон, или вы выражаетесь безлично в целях предосторожности? Если вы, занимая в компании важную должность, имели информацию об этом предложении, то наверняка знали, от кого оно поступило. Или я не права?
Может, я действовала излишне решительно и даже резко, но лишь потому, что считала неуместным в подобном случае изъясняться экивоками и уклончиво-размытыми фразами. Станислав Сергеевич отреагировал на мой самоуверенный тон взглядом, в котором было неодобрение и восхищение одновременно. Он понимал, что со мной есть смысл говорить начистоту или не говорить вовсе.
— Контрольный пакет, как я поняла, принадлежал вашему брату, у вас…
— У меня шестнадцать процентов акций, — подхватил Белкин, — это, поверьте, не много, но и не мало, — с лукавой улыбкой добавил он, но тут же нахмурился.
