Хоть говорил он нежно, почти с любовью, груди Красавице он принялся намывать столь же обыденно, как намывал ей остальные части тела. Красавица зарделась пуще, соски ее затвердели. Она почти не сомневалась, что грум заметил в ней перемены — потому что его движения чуть замедлились. Потом он коснулся внутренней стороны ее бедер.
— Раздвинь-ка ноги, дорогуша.
Она чуть развела колени, потом еще немного — подчиняясь направляющей руке Леона. Грум вытер пальцы о висящее на поясе полотенце и вновь коснулся ее лона, отчего Красавица вздрогнула.
Холмик у нее между ног набух и сочился любовной смазкой. Красавица ужаснулась и невольно отпрянула, когда Леон дотронулся до маленького узелка плоти. Того, в котором сосредоточилось ее вожделение.
— Ага, — произнес грум и обернулся к лорду Грегори. — Однако нам достался премилый цветочек. Вы не заметили, лорд Грегори?
Пунцовая донельзя, обливаясь слезами, Красавица едва сумела удержаться и не прикрыть руками срам, тогда как Леон раздвинул ей бедра еще шире и принялся ощупывать влажную щелочку.
Лорд Грегори тихонько рассмеялся.
— Да, поистине замечательная принцесса, — кивнул он. — Мне следовало приглядывать за ней внимательней.
Красавица от стыда приглушенно всхлипнула, но жгучее чувство между ног не угасло. Щеки ее горели огнем, когда к ней обратился лорд Грегори.
— Почти все юные принцессы сперва скованы страхом и не могут прислуживать, — произнес он тем же ледяным тоном. — Их нужно учить раскрепощаться, однако в тебе я вижу много страсти, ты очарована новыми господами и тем, чему тебя готовы научить.
Красавица с трудом сдерживала слезы. Это унижение было куда хуже всего, что ей довелось пережить прежде.
Лорд Грегори схватил ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза, как до этого Принц заставлял смотреть себе в глаза Алекси.
— Красавица, это твой великий дар, не следует его стыдиться. Тебе надо лишь выучиться новой дисциплине. Ты открыта желаниям своего господина, молодец, но надо уметь контролировать свою страсть.
— Да, милорд, — прошептала Красавица.
Леон принес небольшой белый поднос. Что на нем лежало, Красавица не разглядела.
И тут — о, ужас! — лорд Грегори раздвинул ей ноги и нанес на маленькое ядрышко истерзанной плоти липкую замазку. Он быстро размял воск пальцами и придал ему форму, словно не желал доставить этими действиями Красавице удовольствия.
Ну и ладно, ей же лучше. Если бы Красавица разрешилась от томления, начала бы дрожать и покраснела еще больше, ее, наверное, прибили бы на месте.
