— А кто этот молодой человек? — раздвинув плотную завесу дремы, добрался до нее настойчивый голос Валерия Ивановича, который, по-видимому, уже не первый раз повторял этот сверхважный для него вопрос.
Господи, да он ревнует, подумала Катя. Вот напасть-то. Знаком с ней второй день, а уже качает права. Она открыла один глаз и стрельнула в него настороженным взглядом.
— Обычный парень, здесь множество таких. Ищет одиноких женщин.
— Ну а вы?
— У меня дома муж. Я сюда приехала отдыхать, — решительно провозгласила свое кредо Катя.
Она заметила, что эта декларация о ее намерениях не слишком пришлась ему по вкусу; выражение лица Валерия Ивановича мгновенно стало кислым, как сок лимона.
— У меня тоже есть жена, — без большого энтузиазма от этого факта своей биографии сообщил он ей.
— Поздравляю.
— Но здесь мы одни: вы — без мужа, я — без жены.
Теперь Катя смотрела на него обоими глазами, зато молчала. Она видела, что чем ближе приближался разговор к решающему моменту, тем труднее ему давалось каждое слово; он выдавливал их из себя, словно засохшую пасту из тюбика. Невольно ее память переметнулась к Артуру; как легко и естественно говорит он о таких вещах.
От переживаемого Валерием Ивановичем стресса, на его лбу и в зарослях волосатой груди выступили капельки пота. Он явно надеялся, что Катя облегчит его страдания и скажет что-нибудь такое, что поможет ему легко завершить этот непростой разговор. Но выступать с благотворительной миссией она явно не собиралась.
— Мы могли бы с вами скооперироваться, — наконец вывалил из себя Валерий Иванович решающее предложение.
— Это как «скооперироваться»? — сделала вид, что не поняла его основную идею Катя.
— Ну, гулять, отдыхать и так далее, — стал мямлить Валерий Иванович.
— А… это можно, это, конечно, с большим удовольствием. А я уж испугалась, что вы спать со мной хотите. — Катя взглянула на Валерия Ивановича и внезапно вздрогнула: до нее только сейчас докатилась вся смелость произнесенных ею только что слов. Да она в жизни ничего подобного не говорила мужчине, включая и мужа. Как ей все это удалось только выговорить, уму непостижимо. Такое ощущение, что это произнес кто-то другой, а не она.
Тщательно отполированные бритвой щеки Валерия Ивановича стали, подобно наливному яблочку, красными, но не от перегрева на солнце, а от мощной приливной волны крови к коже. Он смотрел на нее, явно желая, но, не решаясь продолжать излагать свои предложения по совместному проведению досуга.
