- Христос больше.
- Ну, конечно, Христос больше, а он сказал: "никого не бойтесь". Он победил страх... Страх пустяки... Нет страха!.. Даже я!.. я победил страх! Я его прогнал вон... И вы гоните его вон!.. И он уйдёт... Где он здесь? Его здесь нет. Здесь трое нас и кто между нас?.. А!.. Кто? Страх? Нет, не страх, а наш Христос! Он с нами. Что?.. Вы это видите ли?.. вы это чувствуете ли?.. вы это понимаете ли?
Мы не знали, что ему отвечать, но мы "понимали", что мы "чувствуем" что-то самое прекрасное, и так и сказали.
Коза возрадовался и заговорил:
- Вот это и есть то, что надо, и дай бог, чтобы вы никогда об этом не позабыли. Для этого одного стоит всегда быть правдивым во всех случаях жизни. Чистая совесть где хотите покажет бога, а ложь где хотите удалит от бога. Никого не бойтесь и ни для чего не лгите.
- О, да, да! - отвечали мы. - Мы вперёд не будем ни лгать, ни клясться, но как нам загладить то зло, которое мы сделали?
- Загладить... загладить может только один бог. Заглаждать - это не наше дело. Любите Костю и напоминайте другим, что он не виноват, - что он оклеветал себя от страха.
- Мы все так сделаем, но вы, Иван Яковлевич, куда вы идёте? У вас есть где-нибудь свой дом?
Он покачал отрицательно головою и сказал:
- Зачем мне свой дом?
- Ну, у вас есть... семейные... кто вас любит?
- Семейные?.. Нет... И зачем мне семейные?
- Кто же у вас свои?
- Ну, кто свои... кто свои!.. Ну, вот вы мне теперь свои... "свои" это те, с кем одно и то же любишь...
- А особенно близких разве нет?
- Для чего же особенные? Что это вам такое!.. Надо делать всё вместное, а совсем не особенное.
- Но куда же вы теперь отправляетесь?..
Он повёл плечами и весело ответил:
- Куда я?.. К блаженной вечности; а по какому тракту, - это совсем всё равно - только надо везде делать божие дело.
Мы не поняли, что такое значит "делать божие дело", и плачевно приставали к Козе.
- Нам жаль, что вам отказали совершенно напрасно.
Он тихо покачал головою и отвечал:
- Нет, мне отказали совсем не напрасно.
- Как не напрасно: ведь вы поступили всех нас честнее и ничего дурного не сделали.
- Ну вот! Для чего же делать дурное! Это не надо... но я сделал беспокойство: я сделал бунт против тьмы века сего... и меня нужно гнать... Это уж так... и это очень хорошо!
- Вы это так говорите, как будто вы сами этому даже рады.
- Даже рад! Да, я рад! Я очень рад! Ведь у нас "борьба наша не с плотию и кровию, а с тьмою века, - с духами злобы, живущими на земле". Мы ведем войну против тьмы веков и против духов злобы, а они гонят нас и убивают, как ранее гнали и убивали тех, которые были во всём нас лучше.
