- Но за что? За что это гонят тех, кто не сделал никому зла? Это ужасно!
- Ничего, - отвечал, ещё больше сияя, Коза, - напротив, это хорошо... это-то и хорошо, что их гонят напрасно: это их воспитывает; это их укрепляет... И неужто вы хотели бы, чтобы меня не так выгнали, как теперь выгоняют за бунт против тьмы века и духов злобы, а чтобы я сам сделал кому-нибудь зло!
- О, нет!
- Ну так что же!.. Значит, всё как следует быть... всё прекрасно... Со временем... если вам откроется, в чём состоит жизнь, и вы захотите жить самым лучшим образом, то есть жить так, чтобы духи злобы вас гнали, - то вы тогда будете это понимать... Когда они гонят - это прекрасно, это радость... это счастье! Но...
Он взял нас за плечи и продолжал пониженным голосом:
- Но когда они вас ласкают и хвалят... Вот тогда...
- Вы говорите что-то страшно...
- Да, это страшно. Тогда бойтесь, тогда осматривайтесь, тогда... ищите, чтобы спас вас отец ваш небесный.
- Отец небесный! Но мы ведь не знаем... как это искать, что надо сделать...
- Что сделать?
- Чтобы он нас спас.
- Ага! И я это тоже не знаю... и я это... даже не стою, а он...
У Ивана Яковлевича в груди закипели слёзы, и он стал говорить точно в экстазе:
- Я бедный грешник, который вышел из ничтожества: я червяк, который выполз из грязи, а отец держит меня на своих коленях; он носит меня в своих объятиях, как сына, который не умеет ходить, а не бросает меня, не сердится, что я такой неумеха, и хотя я глуп, но он мне внушает всё, что человеку нужно, а я верю, что я у него могу понять как раз столько, сколько мне нужно, и... вы тоже поймёте... вам дух скажет... Тогда придёт спасение и вы не будете спрашивать: как оно пришло?.. И это всё надо... тихо... Тсс! бог идёт в тишине... Still!
Коза вдруг поник головою, сжал на груди руки и стал читать по-немецки "Отче наш". Мы без его приглашения схватили с голов свои шапочки и с ним вместе молились. Он кончил молитву, положил нам на головы свои руки и с полными слёз глазами закончил свою молитву по-русски.
- Наш отец! - сказал он, - благодарю тебя, что ты вновь дал мне радость быть изгнанным за исполнение святой воли твоей. Укрепи сердца терпящих за послушание твоей воле и просвети разумом и милосердием очи людей, нас гонящих. Не оставь также этих детей твоих надолго в пустыне: дай им войти в разумение и вкусить то блаженство, какое я теперь по твоей благости ощущаю в моём духе. Дай им понять, в чём есть твоя воля! - И он ещё раз обнял нас, поцеловал и пошёл в город совершенно бесприютный и совершенно счастливый, а мы, у которых всё было изобильно и готово, стояли на коленях, на пыльной дорожке, и, глядя вслед Козе, плакали.
