— Поцапались, что ли, молодежь? Чего не поделили?
— Тебе показалось, — ухмыльнулся Жека. — Наоборот, подружились. Верно, Анита?
— Вам виднее, — ответила принцесса.
Вернулся и Мика, да не один, с девушкой, у которой на обнаженном плече синела впечатляющая татуировка: удав с раздутым зевом пожирал кролика.
— Зина из Саратова, — представил ее Валенок заупокойным голосом. — По путевке отдыхает. Что характерно, у них там землю губернатор раздает почти задаром. Конечно, предпочтение отдают американосам, но в принципе любой может купить. Хоть лесок, хоть Волги кусок. — Валенок тяжело вздохнул, как перед смертью. — Так-то вот, парни. А мы тут груши околачиваем.
— Привет, мальчики! — Зина пошатнулась, присев на подставленное Валенком креслице. — Кто-нибудь поухаживает за дамой? Ой, пить хочется, не могу!
Поухаживал Жека, галантно уточнил:
— Соку? Вина?
— Дама хочет водки, — высокомерно прогудела Зина, и все сразу поняли: достойное пополнение.
Никита поинтересовался:
— Наколочку где мастерила? Не у Петровича?
Зина обожгла его огненным взглядом, уже взяв в руки бокал:
— Шутите, молодой человек? Какой Петрович? Специально делала крюк в Москву. Сильная вещь, да? Из воды не вылезаю, а ей хоть бы что!
— Так это не наколка?
— Отстал ты от моды, Никитушка, — пожурила Анита.
— А у тебя почему нету такой?
— Не доросла еще.
— Кролик — это я, — сообщил Валенок уже совсем как будто из могилы.
Зина, расплескав водку, с воплем повисла у него на шее, и некоторое время глаза Мики трагически поблескивали откуда-то у нее из подмышки.
— Поучительное зрелище, — не преминул заметить Никита. — Гибель героя.
— Пожалуйста, — попросила Анита. — Все танцуют, а мы нет.
Пошли танцевать под Розенбаума, под его «Черный тюльпан». Прижались друг к другу словно в забытьи. Анита прошептала:
— У тебя хорошие друзья, но меня не приняли.
— Жизнь их потрепала. Сразу не могут. Им нужно время, чтобы привыкнуть к новому члену семьи.
— А тебе не нужно?
— Может, и нужно. Но у меня его нет… Что тебе Жека сказал?
— Ничего.
— Давай договоримся никогда не врать.
— Я не вру, правда ничего.
Он обнимал ее так крепко, что стало трудно дышать. «Папочка, — взмолилась Анита, — прости меня, родной, но я не могу остановиться. И мне ничуть не стыдно».
Сколько танцевали, неизвестно, потом время сделало резкий скачок, и когда Анита взглянула на свои золотые часики, ужаснулась, увидев, что уже заполночь. За столом, кроме них с Никитой, сидели Мика Валенок, саратовская Зина и Равиль Хабибулин с заветной бутылкой, обернутой полотенцем. Еще одно маленькое чудо этого вечера: бутылка бездонная.
