— Чего это? — удивился Никита. — Мне обезболивания не требуется, Митяй Иванович. Как-нибудь потерплю.
— Антибиотики, — сказал лекарь, уставясь в пол. — Надо поколоть, чтобы воспаления не было.
Совсем нетрудно было догадаться, какой антибиотик у него заряжен.
— Может быть, не надо? — спросил Никита со значением. — Может, организм сам справится?
Надеялся — в последнюю минуту незадачливый самодеятельный киллер одумается. Жалко его было. Хороший человек, сострадательный к людскому горю, а все же польстился на легкий приварок. Наверное, ему втолковали, что Никита все равно списанный с рыночного поля игрок, а так даже гуманнее, укольцем. Бедолага и уши развесил. Наложилось, конечно, и то, что тюремные медики, наглядевшись всякого, человеческую жизнь оценивают примерно так же, как террористы при захвате заложников.
— Не обойдется, нет, — пробурчал, потупясь. — Подстраховаться положено по науке.
— Антибиотик какой-то мутный, — продолжал увещевать Никита. — Как он хоть называется?
У лекаря порозовело одно ухо, из голубого глаза капнула слеза.
— Хороший антибиотик, ты чего? Импортный. Получаем как гуманитарную помощью для чахоточных. Заголяйся, милок, чего тянуть.
Делать нечего, вместо того чтобы заголиться, Никита вырвал у лекаря шприц, поймал его за грязный халат.
— А вот сперва для пробы тебе кольнем, Митяй Иванович. Для профилактики.
Лекарь рванулся и чуть не упал, Никита его не держал крепко. С перекошенным от ужаса лицом, вереща и прихрамывая, засеменил к двери. Исчез и даже не оглянулся ни разу, несчастный наемник.
Никита капнул из шприца на тыльную сторону ладони и уловил знакомый приятный запах миндаля. Холодно усмехнулся. Вторая попытка в сравнении с первой выглядела фарсом.
7
На другой день после обеда, когда Никита дремал после миски наваристого, с тухлятинкой тюремного борща, за ним пришел стражник, чтобы отвести на допрос. Идти предстояло в основное здание, через двор, и Никита уперся. Сказал, что не пойдет, пока не дадут какую-нибудь одежду.
— Ты что, служба, — объяснял с пылом, — я весь проколотый, а там ветрила, снег, куда я пойду в бумажной рубахе? Простудиться чтобы? Дай чего-нибудь сверху накинуть, будь человеком.
Стражник, молодой, недавно из срочников, хлопал глазами, не знал, что делать, но не злился. Наконец кликнул санитарку Дуню, и та принесла короткий засаленный халатик, судя по множеству рыжих и черных пятен, свой собственный. Никита затянул потуже поясок, и они пошли. Плечо в тот день уже почти не ныло и начало почесываться.
