на свет прищёлкнутый мостами на руке
Это вообще о чём? Попыталась представить город размером с птичью переносицу – не получилось. Дальше ещё непонятнее. Как шёлк реки можно перенести на свет? И не просто свет, а ещё и «прищёлкнутый мостами на руке»? Ну да, дескать, поэт так видит, у него сложное мироощущение и внятным ему быть неинтересно. Но всё же давайте называть вещи своими именами. Бредословие – это не стихи. Бред он и есть бред. И не нужно награждать его непроявленными смыслами. И тем более называть стихами о Родине.
А вот ещё пример:
Кто ты, товарищ бессонный, ночной,
вздыбленный дым у стены зоопарка?
Кто ты, на полой подушке свечной
льнущая к стёклам ночная товарка?
Даже не знаю, стоит ли это комментировать. Представить некоего товарища в виде «вздыбленного дыма», к тому же почему-то именно «у стены зоопарка» весьма проблематично. И что за свечная подушка? И при чём тут ночная товарка?
Любой эксперимент (в данном случае лексическая расхлябанность и нестыковка) лишён смысла, если он не работает на углубление текста. Внятность ещё никому не вредила. Представьте себе диктора телевидения, который шепелявит и картавит. Бессмысленные эксперименты в искусстве выглядят примерно так же.
Как сказано в аннотации, Олег Юрьев с 1991 года живёт в Германии, автор пяти книг прозы и драматургии и десяти – на немецком языке, получил премию Хильды Домин, присуждаемую писателям-эмигрантам.
Что же, поздравляем. Теперь и нам, живущим на родине, представилась возможность «насладиться» его творчеством. Только вот подумалось: не лучше ли всё-таки разобрать кладовку?
Теги:
современная поэзия
Любовь к будущей Атлантиде
Станислав Тарасов. Тайны из ларца времени: Повести. Рассказы. - Белгород: КОНСТАНТА, 2013. – 256 с. – 1000 экз.
"Потемнел и ожесточился общий тон нашей литературы. Мы стали писать прошедшее либо с брезгливым ожесточением, либо с ностальгической пышностью, рисуя век то железным, то золотым и медленно забывая век человеческий, где высокое ходит об руку с низким, где свет мешается с тьмой, а беда с победой. Словно мы пишем свою Родину из эмигрантского далёка, как невольные изгнанники не только из времени, но и из страны" – так сказал в одной из статей о состоянии сегодняшней отечественной литературы известный критик Валентин Курбатов. Но, думаю, если бы он прочитал прозу Станислава Тарасова, то мог бы изменить своё мнение.
Писатель-белгородец любит своих героев – красивых и смешных, сильных и слабых, удачливых и не очень. Как правило, они представители, так сказать, простого народа, на котором и держатся наша жизнь, наше бытие и в конце концов наша страна. И время, в котором он жил и живёт – от военного безотцовского детства до нынешних, тоже далеко неблагоприятных лет, – любит, хоть о последних годах чаще говорит с грустью и печальной иронией. Это в первую очередь относится к таким произведениям, как «Поддувало и Жиганка», «Жук и Бабочка», «Приватные беседы», «Пензия». В них вчерашняя и нынешняя жизнь показана такой, какой она была и есть, но, естественно, не без гротеска, что подвигает задуматься над извечными вопросами: в чём же состоит смысл человеческой жизни и правильно ли мы её проживаем?
