— Что? — спросил он.
— Дети встали, — повторила она. — Я слышу их. Посмотри, все ли у них в порядке.
— Они большие дети, — заметил Либерман, — и в соседней комнате спит их мать.
— Они в нашем доме, — сказала Бесс, не поворачиваясь.
Либерман встал с постели. На нем была одна из его любимых футболок, очень просторная, синяя, с изображением Эванстонского маяка на груди. На хрупком теле Либермана она казалась ночной рубашкой. Он нашел в шкафу халат и вышел из спальни, закрыв за собой дверь.
Дети сидели на незастеленной постели, смотрели телевизор и ели бублики со сливочным сыром и тонкими ломтиками копченой лососины.
— С луком еще вкуснее, — посоветовал Либерман.
— Не люблю лук, — сказала Мелисса.
— Поиграем? — спросил Барри. На верхней губе, уже украшенной пушком, застыл кусочек сливочного сыра.
— Позже, — ответил Либерман. — Сначала нужно сон прогнать, номер набрать и душ принять.
Мелисса засмеялась. Барри улыбнулся.
— И пивка засосать, — добавила Мелисса.
— Это не смешно, — вздохнул Барри. — У тебя шутки совсем не смешные.
— Это честная попытка использовать просторечный оборот в надлежащем контексте, — заметил Либерман.
— Ты говоришь как папа с его мертвыми греками, — сказал Барри. — Только ты шутишь. А папа всегда говорит серьезно.
— Вы пока намажьте побольше сыра на мебель, а я скоро вернусь, — пообещал Либерман.
Он пошел на кухню и закрыл за собой дверь, чтобы не слышать голос Альфа[37] и дать понять членам семьи, что он нуждается в уединении хотя бы на несколько минут. Он нашел номер Симона Гутьереса в адресной книге, лежавшей на кухне, и набрал его.
— Алло? — отозвался женский голос.
— Цветок душистый прерий, — произнес Либерман.
Эстралита Гутьерес засмеялась.
— Либерман, — сказала она. — Только ты так меня называешь.
— Из тех, кто тебе звонит, только у меня есть душа, — сказал Либерман. — Все остальные продали свои за программы похудения, которые неэффективны, и за места на играх «Буллз». Симон дома?
— Сейчас позову. Мы собираемся в церковь.
— Я буду краток, — заверил ее Либерман.
Через несколько секунд трубку взял Симон Гутьерес с коротким:
— Эйб?
Либерман регулярно работал с Симоном на протяжении пятнадцати лет, пока Гутьереса не повысили и не перевели в Отдел по борьбе с организованной преступностью. Симон был тщеславен. Окончи он колледж, через пять лет мог стать соперником капитана Хьюза в борьбе за пост начальника полиции.
— Симон, мне кое-что нужно.
С трубкой в руке Либерман подошел к пакету, лежавшему на кухонном столе, вынул из него бублик с чесноком, придерживая телефонную трубку подбородком, отрезал половину и положил ее в тостер.
