Либерман прошел мимо кухни. Там никого не было. Это не вызывало сомнений. И он не слышал голосов. Эйб был в полутора метрах от закрытой двери в их с Бесс спальню, когда открылась дверь в комнату Лайзы.
— Папа, — прошептала она, — это ты?
— Это я, — отозвался Либерман.
— Папа, он позвонил. Тодд позвонил. Мы можем поговорить несколько минут? Я знаю, ты устал.
Она вышла в халате с поясом от какого-то старого халата Либермана. Даже в мерцающем свете от телевизора из гостиной он увидел, что лицо дочери чисто вымыто.
— Лучше бы утром, — сказал Либерман.
— Утром может быть слишком поздно, — сказала Лайза.
— Где мама? — спросил Либерман.
— Ждет нас в вашей спальне.
— Хочешь кофе или чаю?
— Чаю.
— Я тоже выпью чаю, — раздался голос Бесс из-за двери в спальню.
Либерман пошел на кухню.
Хэнраган подождал со звонком ровно до семи. Либерман снял трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью, не дожидаясь второго звонка. Бесс застонала, натянула на себя простыню и отвернулась от Эйба.
— Да? — проговорил Либерман.
— Ребе, у меня есть ниточка. Мать и брат Эстральды живут в мексиканском квартале близ Огдена. Скорее всего, их фамилия Вегас. Ты понял, что это нам дает?
— Тебе следовало быть в церкви, Уильям, — прошептал Либерман. — Давать причастие, есть печенье, пить вино. Это же воскресное утро. Я молюсь в пятницу вечером и в субботу утром. Ты молишься по воскресеньям. Легко запомнить.
— Причастие принимают, — объяснил Хэнраган. — Прихожане его не дают. Причащают священники.
— Я его не принимаю и не даю, — сказал Либерман. — Я пытаюсь проснуться. Позвоню Гутьересу из Отдела по борьбе с организованной преступностью. Правда, воскресным утром он наверняка в церкви. Что еще ты добыл?
Хэнраган поделился всем, что узнал от соседей Эстральды Вальдес, рассказал о Хьюзе, Гвен Дайсан и Никки Моралес.
— Эстральда набирала новеньких, Ребе, — заметил Хэнраган. — Может быть, не так уж активно и всерьез, но она этим занималась.
— Отец Мэрфи, — сказал Либерман, почесав затылок, — мы не пытаемся ее канонизировать. Мы просто выясняем, кто восемь раз воткнул в нее нож.
— Ты прав, — согласился Хэнраган без особой уверенности.
— Тебе удалось поспать?
— Немного. — После очень долгой и многозначительной паузы Хэнраган продолжил: — Я не пил с тех пор, как это произошло.
— Поспи еще, Уильям, — посоветовал Либерман, вздохнув. — Я собираюсь позвонить Гутьересу и принять душ.
Когда Либерман повесил трубку, Бесс что-то пробормотала.
