— Но что, если ты попробуешь навестить их? — поинтересовался Гаотона. — Скажем, разузнать побольше о своем детстве.
— На пластинке всё есть. Я буду бояться путешествовать. Это правда, в детстве я действительно опасалась покидать свою деревню. Если воспользуюсь данным знаком, то стану держаться подальше от городов. Мне будет казаться, что выезжать к родственникам слишком опасно. Но всё это не имеет значения, ведь я никогда не воспользуюсь печатью.
Данный штамп поставит на ней крест. Шай забудет последние двадцать лет, вплоть до момента, когда ей было восемь и она только начала интересоваться возможностью стать Воссоздателем. Шай станет совсем другой. Ни один другой знак сущности не создавал такого эффекта; да, они переписывали некоторые моменты из её прошлого, но при этом всегда оставались воспоминания о том, кто она на самом деле. А вот последняя печать действовала совершенно иначе. Ведь ей и полагалось стать последней. Это сильно пугало.
— То есть ты вложила столько труда и времени в нечто, чем даже никогда не воспользуешься, — отметил Гаотона.
— Такова жизнь.
Гаотона покачал головой.
— Меня наняли, чтобы уничтожить картину, — выпалила Шай.
Она сама не понимала, зачем сказала ему это. Шай должна быть честной с Гаотоной, только так её план может сработать, но данный кусочек правды ему знать не обязательно. Или нет?
Гаотона поднял взгляд.
— ШуКсен нанял меня уничтожить картину Фравы, — продолжила она, — вот почему я сожгла шедевр вместо того, чтобы вынести его из галереи.
— ШуКсен?! Но… он автор! Для чего ему желать уничтожения одной из своих работ?
— Потому, что он ненавидит империю, — ответила Шай. — Картина нарисована для любимой женщины, а её дети подарили шедевр императору. ШуКсен уже стар, ослеп и почти не может двигаться. Творец не хочет уйти в могилу, зная, что одна из его работ теперь прославляет Империю Роз. Он умолял меня сжечь её.
Казалось, что Гаотона остолбенел. Арбитр смотрел на неё, словно пытался заглянуть в саму душу Шай. Зачем так пристально смотреть, в течение этого диалога она уже и так полностью раскрылась.
— Мастеров его уровня очень сложно подделать, — продолжила Шай, — особенно не имея оригинала, с которого снимаешь копию. Если ты внимательно подумаешь, то поймешь, что я никогда бы не создала такие подделки без его помощи. Он объяснил мне свои приемы и технику, рассказал о процессе её написания. Обучил манере нанесения мазков кистью.
— Почему ты просто не вернула ему оригинал? — спросил Гаотона.
