– Ясно, батька, – нестройным хором выразила согласие ватажка.
– И вообще… К ампиратору пущай принцессы ездят, а мы к Дыку в гости! А тебе, Вбана, лучше не мечтать о сей красотке. Такому цветочку и огород нужен соответствующий, не в обиду будет тебе сказано.
День тоже шёл, вслед за путниками, шел, шел и дошёл. Начало смеркаться, караван остановился на ночлег. Быстро и сноровисто поставили лёгкий шатер для принцессы, собрали дрова для костров, а Вбану со товарищи нарубили колючего кустарника. На удивленный взгляд Ивашки, вождь ответил коронной фразой Спеся:
– Случаи бывают разные.
Когда из черноты выглянули румяные щёчки первых звёзд, костры уже горели, люди поели и сейчас устраивались у огня, чтобы с пользой и весельем провести вечер. Волхв невольно посмотрел в сторону шатра и вздохнул. Алладин устроился у входа и явно собирался провести там всё время до утра. Жаль, парень собирался его расспросить о жизни, о девушках и вообще. Вбану собственноручно приготовил горячий напиток из коры какого-то дерева и, после одобрения атамана, налил всем желающим. Прихлебывая кисловатый отвар, волхв аккуратно раскладывал в памяти все впечатления, писать не было ни желания, ни возможности. Спесь негромко обсуждал со старшими и вождём очередность караулов. Ночной мрак, особо сгустившийся у костра, качнулся и выпустил на свет караванщика. Погладив свою бороду двумя руками, он поклонился и невысоким густым голосом спросил:
– О высокочтимые служители великого духа Авось и ты, воевода, чья кожа цвета ночи не может скрыть сияния белоснежной честности, позволите ли мне, скромному купцу, присоединиться к вашей беседе, полной похвальной бдительности и благоухания прямоты.
Несколько минут стояла оглушительная тишина, казалось, даже ветки в костре перестали потрескивать ожидая ответа атамана.
– Конечно, присаживайтесь, глубокоуважаемый…
– Ибн-Комод, так зовусь я от Йемена до Бейрута.
– Теперь так будут звать тебя и гораздо севернее, Ибн-Комод, – торжественно провозгласил Спесь и сам подал купцу чашу с отваром.
– Много слышал я о далеких и непроходимых лесах, где водятся удивительные звери и живут замечательные люди, только встретиться никак не удавалось. Теперь мне повезло и, смею надеяться, что вождь согласится наполнить кувшин моего любопытства чистейшей влагой своего рассказа.
На этот раз Спесь Федорович был настороже, тем более, и Синдбад вспомнился. Так что задержка на понимание была незаметной.
