– А ты не подглядывай! – и, повернувшись к Ивашке, объяснил: – Парнишку поймали, ишь ты, похабник. В кустах сидел, а девчонки напрямик побежали.
А на берегу, на песчаном пляже, дерзко раздвинувшем стену деревьев, начал собираться народ. Хоть и поблескивали опасливо наконечники копий, но не в первых рядах, слава богам. Ладья аккуратно приткнулась к брегу, и первым на чужой песок степенно спрыгнул атаман. Безошибочно выбрав старшего, Спесь поклонился ему (поклон спину не ломит, а уважить человека надо) и попросил:
– Позволь отдохнуть на берегу вашем, вождь. Клянемся обид не творить, людей не обижать.
Вождь оглянулся на копейщиков, переглянулся с украшенным ожерельем стариком и на понятном всем языке ответствовал:
– Отдыхайте. А я пока весточку ампиратору пошлю.
С трудом справившись с челюстью, норовившей упасть ниже колен, Спесь оглянулся на потрясенную команду и с трудом молвил:
– Дык… это… Какому ампиратору?
По наконечникам копий пробежал солнечный зайчик, но лица воинов не дрогнули. Зато шаман рассердился и долго кричал что-то на незнакомом языке, потом успокоился и, тщательно подбирая слова, ответил:
– Дык! Нельзя! Имя ампиратора священный! О забор язык чеши!
Услышав явно знакомую фразу, Спесь сначала расхохотался, потом окликнул Геллера:
– Володимир, достань-ка бочонок да иди сюда. Говорил же я, что пропажа наша найдётся!
Но пришлось идти в хижину вождя, дескать, не подобает большакам на берегу договариваться. Впрочем, хижина была вполне большим домом со многими домочадцами, только сделана из бревнышек, жердей и листьев и стояла на столбах, как на курьих ногах. Позванный с атаманом волхв коротко фыркнул и прошептал.
– Прямо как у Бабы Йоги, только печи для Ивашек не хватает.
Тот отвесил легкого подзатыльника и, понизив голос, пророкотал:
– Зим здесь наших не бывает, а что на столбах, так то ж у местных причины есть. Чай, не дворец, чтобы выпендриваться.
Усевшись на новенькие циновки, вожди повели степенный разговор, но неугомонный Ивашка сразу влез с вопросом:
– А почему вождь так хорошо наш язык знает?
На этот раз прилетело от Спеся, но вопрос атаман повторил.
Вождь тяжело вздохнул, грустно посмотрел на шамана, но ответил:
– Когда ампиратор стал на циновку, он сказал коротко: «Хочу чтобы меня все понимали! У вас слов много и все разные. Поэтому учите мой язык!» Вот и пришлось на старости лет… ну чистый империалист!
– И вообще, он не старый! – вспыхнула девушка, которая подавала снеданье. Потом зарделась, схватилась за щеки и умчалась из хижины.
