Леонид несколько сбился с шага. Девчушки смущали его. А вернее сказать, раздражали своими не по-детски внимательными глазенками. Он не сомневался, что за спиной они едко и со знанием дела обсуждают его рыхловатую фигуру, его стоптанные унты и поношенное пальтецо. Он был "мальчиком" не их притязаний, что не мешало тем не менее зубоскалить на его счет, авторитетно высказываясь от лица всего слабого пола. Хотя и то хорошо, что ни о какой войне между ними речи не шло. Иногда они даже здоровались, но сейчас Леонид счел за лучшее промолчать.
У себя в квартире он немедленно бросился в ванную, смыв кровь, насухо обтер ладонь туалетной бумагой, густо залил рану медицинским клеем. Держа руку на весу, прошел в кухню, из холодильника достал бутылку с израильской водкой - именно то, в чем он более всего в эту минуту нуждался. Прямо из горлышка жадно глотнул, зажевал хлебной коркой, приложился еще раз. Лимонная крепость с огненной легкостью пролилась в желудок, не теряя времени впустую, тут же принялась за реорганизацию внутреннего хаоса.
Зачем и почему человек пьет? Какую глупость иной раз бормочут маститые теоретики. Тысячи причин их не устраивают, они ищут одну единственную, как многие из идейных собратьев ищут одного единственного врага, находя его в коммунистах, демократах, в иностранцах, в дьяволе, в первом попавшемся стрелочнике.
Леонид оторвался от бутыли, блаженно вздохнул. Мало-помалу в голове по-весеннему расхороводилось, зашумела листва, горячий и добрый мишка-медведь заворочался в тесной берлоге, лапами разрывая листву и землю, выбираясь на пьянящую волю. Леонид зажмурился и тотчас сам обратился в медведя. Неурядицы зимы остались позади. Напиток Израиля дразнил близостью лета, теплом разгорающегося светила. Снова хотелось жить. Мех пушился на могучих плечах и между лопаток, собственная косолапость вызывала добрую усмешливость. Леониду становилось жарко.
Когда-то в такие минуты он присаживался к столу и, подперев подбородок руками, делал попытку осмыслить произошедшее. Так шахматисты и боксеры порой заново переживают перипетии проведенных баталий. Им проще, - в их арсенале видеозаписи, блокнотные протоколы. Друзья и помощники наперебой объясняют упущенное, рисуют картину обманчиво простой. Увы, в его распоряжении был лишь перевозбужденный мозг, и даже сдобренная лимоном водка не в состоянии была уничтожить последствия адреналинового отравления. Похмельный синдром мучил днями и неделями. Давным-давно он убедился, что подобные анализы ни к чему путному не приводят. Память беспощадно подводила, концы не связывались с концами, а многие подробности он вообще не мог вспомнить.
