Леонид тяжелым шагом пересек комнату из конца в конец. Забыть! Забыть и успокоиться! Его не поймали и не запомнили, о чем еще жалеть? Немного, правда, тревожили те трое. Да еще девчушки у подъезда. Пенсионерки-бабульки могли бы в темноте не рассмотреть, но эти глазастые пигалицы в подобных вещах промаху не знают. Хотя какие их них свидетели? Они и сами от милиции бегают...
Он снова приложился к бутыли.
Не оставлять следов ни при каких обстоятельствах - правило довольно шаткое. Он оставлял их великое множество, следя лишь за тем, чтобы не оставить главного - отпечатков пальцев и достоверного описания внешности. На этот раз Леонид кое-что забыл. Сломанный нож! Улика - так себе, но поверх отпечатков пальцев очкастого могли уцелеть его собственные. Кажется, он основательно втоптал рукоятку в снег и все-таки. В дальнейшем следовало быть внимательнее, пытаться контролировать каждый шаг.
Леонид усмехнулся. Контролировать... Пожалуй, с этим у него не получится никогда. Не те гены и не та закваска. Он родился трусом, - трусом и помрет, пусть даже и воюя с распоясавшимся миром. Это невозможно было изменить, к этому оставалось только привыкнуть.
Он заметил, что челночные рейсы из угла в угол участились. Тоже одно из последствий случившегося.
Ну-с?.. Что же еще, кроме ножа? Кровь? Это несерьезно. Вторая группа, резус-фактор положительный - банальнее ничего не придумаешь. Пока криминалисты не докопались до тайн ДНК, кровь будет оставаться второстепенной уликой.
Логинов встрепенулся, дикими глазами взглянул на часы. Вернув бутыль в холодильник, торопливо обрядился в рубаху, повязал на шее галстук. Рассеянно оглядев себя в зеркале, вышел на лестничную площадку. Из разбитого окна тянуло холодком, этажом ниже бубнили девчоночьи голоса, - наверное, грелись юные курильщицы.
- ..Я торчу от них! Всего-то четвертак и отдала, а мать истерику закатила, отцу нажаловалась.
- Зато как на тебя потом Федюня глазел. Вот такими буркалами!
- Он у меня доглядится! Хрен, что отколется. Я его с Сюзанной-макакой видела. А она с кем только не тискается - и с Агрономом, и с Кабаном...
- Ко мне, представляешь, вчера Витек-Мятый подкатывал. Правда, правда! В кафе звал, дурак. Я его подальше послала.
- И правильно. От него чесноком воняет.
- Если бы только чесноком! Он же ширевом балуется! Как кольнется, так полдня долбанутым ходит...
Леониду стало муторно. Помявшись, он вернулся в квартиру и захватил початую бутылку. К старику Костяю он недавно уже заходил, очередь была за Пантелеевыми. С молодыми супругами он приятельствовал. Заглянуть к ним в гости представлялось самым обычным делом.
