Ощутимых плодов такая борьба не приносила. Как привык, например, Юрий Петрович Белик поспать утром, так он это и делал довольно часто. Зато вечером мог работать до полуночи, что было и продуктивнее, поскольку не мешала дневная суета. Как не являлись выпивохи на работу с утра в понедельник, так и продолжали это делать, даже под страхом сурового наказания. Выталкивание алкашей на работу в понедельник было одним из самых хлопотных занятий начальника отдела кадров Широченского. Он самолично делал обход общежитий и гостиницы, где могли кучковаться любители опохмелиться. Правда, однажды он напоролся на неприятный разговор, когда опохмеляющиеся товарищи, вместо того чтобы извиняться и оправдываться, послали его на три известные буквы. После этого он стал опасаться в одиночку ходить по общагам.
«Ми будем бороться с этими прогульщиками», — любил повторять Михаил Александрович на собраниях по вопросу укрепления трудовой дисциплины. «Ми будем кончать этих танкистов», — заявил он однажды, когда после грандиозной попойки по поводу Дня танкистов человек десять не вышли на работу. Фраза эта стала крылатой как образец характерной для него демагогии. Конечно, борьба с пьянством была тоже своего рода показухой. Выпивохи не особенно беспокоили начальство. Оно понимало: если пьет человек, то он не бунтует. Куда больше руководящие товарищи опасались разного рода «критиканов», которые в середине 60-х годов вовсю «распоясались» и подрывали авторитет руководства. То на НТС оспорят принятую руководством точку зрения по какому-либо вопросу, то на партхозактиве выступят с критикой дальстроевских методов руководства, то в стенгазете пропечатают.
Очень не любил Михаил Александрович критиканов[3]. «Ми эти настроения будем кончать», — заявил он как-то на НТС, когда Лев Зимин выразил несогласие по какому-то пункту предлагаемого решения. «Ми бы Вас за такие настроения в карцер посадили», — вспомнил он былые, сладкие для него дальстроевские времена. Очень, наверное, жалел Михаил Александрович, что при Амакинке карцера нет. Тогда бы с критиканами разговаривать было куда как легко. А тут — как их ухватить? Работают нормально, дисциплины не нарушают, в пьянстве особливо не усердствуют, а уволить просто так профсоюз не разрешает. Трудно было Чумаку в последние годы правления. Лагерные порядки в Амакинке так и не привились, как ни старались выходцы из Дальстроя их внедрять. Но об этом в следующем повествовании.
