— У кахгара нет души. Но его жизненной силы нам хватило только на то, чтобы выжить. Проявление в живом мире забирает много резервов. Все они ушли на твое спасение. Кахгара мало. Другой пищи больше не поступало.
— Маленький оказался кахгарчик, — растерянно пробормотала я. — И как же нам с вами быть?
— Дай нам еды, — тихо попросили Тени, выжидательно глядя на меня голодными глазами.
— Ох… да где я ее вам возьму?!
— С тобой идет хвард… и бес… отдай нам их.
— ЧТО?! — мгновенно вызверилась я. — А харя у вас не треснет?!
Тени отступили на шаг и безмолвно ждали продолжения.
— Я друзей не отдаю! Тем более что вы сказали, что вам нужны мертвяки!
— Живые слабее, — согласился красноглазый. — Но и они подойдут, если не останется выхода.
— Что значит, не останется… эй! А если я их не отдам, вы что, насильно возьмете?! — неожиданно осенило меня.
Но Тени слаженно шагнули обратно.
— Охрана хозяина — важнее жизни его спутников. Если хозяин не приказывает умереть, мы вынуждены искать пищу сами.
В сердцах я едва не гавкнула, чтобы в таком случае они сваливали в свою Тень и не смели трогать Мейра и Лина. Но в их глазах промелькнуло что-то странное, и я просто не смогла их убить этим приказом. Наверное, Лина вспомнила, когда он лапы до крови стер по моей глупости. Или его сегодняшние мучения… Вот и Тени… кто, скажите, виноват в том, что их вытащили из другого мира и посадили в этот браслет? Кто виноват, что прежний хозяин не удосужился их вовремя покормить? И кто будет виноват в том, что они, в итоге, поранят — а то и убьют — доверившихся мне друзей?
Я с тихим вздохом опустила руки и безнадежно спросила:
— А моя душа вам, случаем, не подойдет?
Тени остолбенели.
— Если вам нужна жизненная сила, то берите… вот, — я обреченно протянула им правую руку. — Пейте, сколько надо, только не трогайте никого.
— Нет! Мы… не можем! — непритворно отшатнулись призраки. — Ты — хозяйка!
— Да? — недобро прищурилась я. — А друзей моих жрать вы, значит, можете?!
— Друзья не важны, — растерянно пролепетал кто-то из них.
— Для кого как. Я, в конце концов, и приказать вам могу. Разве нет?
Красноглазый потрясенно моргнул.
— Можешь…
— Ну так и берите. Это приказ! — сурово велела я, заранее сжав зубы в ожидании боли.
Говорят, когда вампир впивается в свою жертву, это очень больно. Потом, правда, боль проходит, потому что они, как все кровососы, должны впрыскивать в жертву какой-то яд. Но я надеялась, что смогу пережить самый первый момент и не заору как резаная, хотя к боли, если честно, всегда относилась с опаской. Не боюсь ее, но… в общем, стараюсь избегать.
