Конечно, Флоту Универсальной Республики и прежде доводилось взрывать целые планеты, но на сей раз это произошло как-то неожиданно. Аналитики предсказывали полное оплавление, но такое…
«Гейзерих? Гейзерих? — напряженно думал Секст Анфимий. — Нет, не было такого бога. Что говорилось в справочнике по Ипсилону?… Игра слов, один из древних германских полководцев и горячий фонтан. Святотатства не было».
— Спокойно, товарищи, — объявил легат, — мы же не Меркурий взорвали! Продолжаем операцию. — Он помедлил. — «Горный Самниум» вернется в Гамму Дельфина и доложит об уничтожении планеты. Император Камилл должен знать, что ему предстоит прорыв через новоявленный астероидный пояс. — Анфимий вспомнил про судьбу «Новой Кампании» и заколебался. — «Восточная Австралия» вернется вместе с «Горным». Обязательно сообщить о пропаже звездолета. Остальным кораблям — продолжаем наступление!
Странный разговор на борту «Правнука Слейпнира» затянулся, число его участников заметно выросло, а место действия перенеслось на капитанский мостик.
— Я решительно не понимаю, о чем идет речь, — честно признался Аттилий. — Я даже готов положить правую руку в реактор. Только не надо меня пытать, я этого не выдержу.
— Оставь меня в покое, маркоманнская шлюха, — прохрипела Гафни. — Это ты взорвала наш звездолет?
Вальке побледнела; генерал Тервинг схватился за оружие и ринулся вперед. На его пути немедленно вырос Замабал. Королева едва успела остановить своего генерала.
— Зря вы так, — упавшим голосом проговорила она. — Там ведь действительно хватит на всех…
— Тебе виднее, — Гафни устроилась поудобнее в летающем антигравитационном кресле. (Обычно на таких перемещались космонавты в открытом пространстве; их использовали для ремонта кораблей и тому подобных операций).
Обстоятельства не терпели, про больничный режим уже никто не вспоминал. — Но я бы на твоем месте не была так в этом уверена. Боюсь, тебя ждет самое жестокое разочарование.
— О чем вы?! — взмолился Аттилий.
— Он действительно ничего не знает, — усмехнулась карфагенская принцесса. — Человек так не может притворяться. Даже наш милый трибун.
Замабал Карка тоже ничего не знал, поэтому продолжал скромно молчать.
— Ваше Величество? — прошептал оберлег Тервинг. — Позвольте мне. Если это так важно, я заставлю их заговорить…
— Нет, генерал, — отрицательно качнула головой Вальке. — Я не могу. Мы и так нарушили слишком много правил…
Гафни расхохоталась и откинулась на спинку кресла. При этом ее лицо исказилось от боли, но она быстро взяла себя в руки — в одну правую руку.
