На лице македонского офицера явственно читалось «Ты сам понял, что сказал?!», но вслух прозвучало иное:
— Допустим, это правда… Так что вы собираетесь предпринять?
— Устрою засаду, а вы что думали? — удивился рейш Гамильтон. — Двести… нет, двести сорок звездолетов. Мы сотрем их в порошок.
— Едва римляне выйдут из гиперпространства, они тут же засекут такое скопление кораблей… атаку могут отменить, и многие успеют уйти, — заметил гипонаварх.
На лицах окружавших его карфагенских офицеров расцвели издевательские улыбки, но македонец ничего не заметил и продолжил:
— Я не понимаю, как вы собираетесь…
— Среди моих кораблей будут как минимум семьдесят огнеметных дромонов, — вкрадчиво заявил адмирал, и уже мгновение спустя наслаждался прекрасным видом стремительно бледнеющей физиономии македонца.
— Но… откуда?… — растерянно прошептал Стратоник. — Это самый большой наш секрет…
— Расслабьтесь, гипонаврх, — пожалел его Гамильтон и зевнул. — Я же просто пошутил. Но вы должны понимать, у нас тоже есть маленькие секреты, которые останутся секретами даже для самых преданных наших союзников…
«…а вы таковыми не являетесь», — говорили его холодные зеленые глаза, и тупой македонец прекрасно понял намек.
Гамильтон бар Тапуз оставил удобное кресло и подошел к окну. Если бы у него был телескоп, он смог бы разглядеть капитана Замабала Карку и принцессу Гафни бат Магон, только что проснувшихся на балконе прекрасного дворца на берегу океана. Адмирал не мог их видеть, но он знал, что Гафни там… от нее многое зависело.
