Папа объяснял, что никакой он не печальный, а просто очень занятой, поэтому так и выглядит. Ведь ему приходится управлять целой страной, да вдобавок целая свора бездельников мешает ему спокойно жить и работать.
— Неужели, папа? — изумленно спросил я.
— Да. И составляют заговор, чтобы свергнуть правительство.
Больше он ничего не сказал. Ночью меня мучили кошмары. Мне снились громадные, толстые люди с грязными ногтями и острыми зубами, которые собирались в темных углах, что-то замышляя против этого печального, утомленного человека.
Земля Хавила день ото дня становилась все более унылой и мрачной.
Эта земля больше не наша
Однажды папа пришел домой и стал смеяться и прыгать. Он, как всегда, ущипнул маму за попу, легонько щелкнул Туникинью по письке и спросил у Силвиньи, где она подцепила конопатого зубастого парня, с которым он столкнулся у дверей дома в прошлую субботу.
Силвинья залилась краской и, не проронив ни слова, помчалась к себе в комнату. Мама спросила папу, что случилось — и, глядя на дону Марокас — соседку, которая зашла к нам в гости, он ответил:
— Жангу собирается провести аграрную реформу.
— Ах, Боже мой, — простонала мама, хватаясь за голову.
У маминого отца была небольшая фазенда неподалеку от города Монтис-Кларус, в штате Минас-Жерайс, и у него всегда портилось настроение, когда заговаривали об аграрной реформе. Он был добрым, но чрезвычайно вспыльчивым человеком.
— Значит, — начала мама, — правительство отберет все земли?
Папа посмотрел на маму и сказал:
— В первую очередь у твоего отца, старого дурака. Ты что, не знаешь, что такое аграрная реформа?
— Коммунистические штучки, — вмешалась дона Марокас, истово крестясь.
Папа покачал головой, опустился на стул и проворчал:
— Оно бы и к лучшему было. Господи, Царица Небесная! Ничего подобного.
Я не знал, что такое аграрная реформа, а что такое коммунистический — тем более. Лишь много позже мне стали известны значения этих слов. Однажды папа объяснил:
— Аграрная реформа — это когда дают землю тем, у кого ее нет, чтобы сеять и собирать урожай на продажу или для себя.
Мы плохо это понимали, но папина твердость внушала нам уверенность.
— Ну, и что же? — спросила мама.
— А то, — ответил папа, — что я все брошу и буду выращивать кукурузу на земле, которую даст мне правительство.
— Господи, Царица Небесная! — застонала мама.
С тех пор никому не было покоя в нашем доме. Папа только и думал о том, что у него будет кукурузная плантация, куры, может быть, пара коров, домик посреди леса и спокойная жизнь подальше от города Бразилиа.
