Мессалина покосилась на императорскую ложу: интересно, что чувствует Калигула, болевший за «зеленых»? А там начался свой переполох: вскочивший Гай Цезарь поднял руку, показывая, что хочет что-то сказать, но народ не обращал на него никакого внимания, поглощенный разворачивавшейся на поле драмой. И тогда Калигула буквально бросился на выход, расталкивая стоявших на дороге людей.
Мать и дочь переглянулись.
— Порции придется сегодня сильно постараться, — значительно проговорила видавшая виды матрона. — Судя по тому, что мы сейчас видели, настроение у Калигулы явно не улучшилось. Будь с ним предельно аккуратна. У меня на похороны сейчас нет денег.
— А ты дашь мне свою диадему с изумрудами?
Лепида задумчиво посмотрела на стремительно опустевшую императорскую ложу, словно прикидывала шансы своей колесницы на ближайшей гонке.
— Дам, — после некоторого колебания проговорила она серьезно, — и, пожалуй, одолжу еще свои египетские серьги.
И они снова переглянулись, хорошо понимая друг друга.
* * *
Ночью Палатинский дворец выглядел мрачной громадой на фоне безоблачного звездного неба. Словно логово страшного зверя, требующего человеческих жертв, возвышался он над городом, и Мессалина чувствовала себя овечкой, идущей под нож жреца. Ощущение подкреплялось двумя преторианцами, которых префект прислал для ее сопровождения. Девушка покосилась на них и подумала, что два избалованных сытой жизнью гвардейца и идущий впереди с факелом слуга не слишком хорошая защита от грабителей, убийц и насильников, которые были настоящими царями ночного города.
В воротах их окликнула охрана, требуя пароль. Сопровождавшие девушку преторианцы отчеканили «Кадуцей», и их пропустили внутрь, в сеть переходов, потайных закоулков и скрытых ловушек.
Впереди из темноты выступила женская фигура, в которой Мессалина с трудом узнала Цезонию. Взмахом руки императорская любовница отослала преторианцев и остановилась перед своей соперницей, бесцеремонно разглядывая ее с ног до головы. Горящие по стенам светильники бросали на лица женщин резкие тени, заставляя хищно блестеть глаза.
— Так вот ты какая, — задумчиво проговорила Цезония, покусывая нижнюю губу. — В прошлый раз мне не удалось тебя хорошенько рассмотреть.
— А теперь рассмотрела? — приподняла бровь Мессалина, быстро сообразив, что ее вряд ли убьют по дороге к Калигуле. Скорее, ей придется опасаться обратного пути.
— Рассмотрела… Зачем ты сюда явилась? Чего ты добиваешься? Денег? Любви Гая Цезаря? Агриппина сказала, что ты когда-то приставала к нему со своей любовью, да и после его возвращения с Капри пару раз проводила с ним время. Это правда?
