– Вот ты каков, – протянул удивленно мужик.
Лицедей был молод, русоволос. Его голубые глаза смотрели задористо, весело. Всмотревшись, Алёна признала в нем Андрея – одного из разбойных ватаги Федора Сидорова.
– Ты чего же, ядрена вошь, народ колобродишь? – вперся в лицедея озлобившимися глазами волосатый мужик. – Стеньку Разю в сказках поминаешь, будто не ведаешь, что разбойник тот – государев преступник?
– Ведомо мне про то, – спокойно ответил лицедей и начал не спеша снимать с себя рядно. – Знамо мне и про то, чего тебе не ведомо! – и, обращаясь к толпе вознесенцев, он крикнул: – Идет Степан Тимофеевич по Волге. Астрахань под ним, и путь его на саму Москву лежит. А тому, кто чтит его честным атаманом, – земной поклон шлет, ну а кто лается про него – в бережении сидеть должен, спрос чинить строгий будет.
– Ты не пужай меня, я пужаный. А вот тебе не миновать Пытошной.
Лицедей усмехнулся.
– На все воля господня, – и, обращаясь к вознесенцам, продолжал: – Письмецо у меня до вас, самим Степаном Тимофеевичем писано, да вот беда, в грамоте не силен. Нет ли кого среди вас разумеющего по писаному?
Вознесенцы молчали.
С трудом протиснувшись сквозь тесно сгрудившихся мужиков, Алёна подошла к лицедею:
– Давай бумагу, прочту, коль нужда в том имеется.
Лицедей смахнул с головы шапку и вытащил из нее лист. Алёна уже слышала о письмах Степана Разина, блуждающих по Нижегородскому краю, и вот теперь одно из них было у нее в руках. Не без интереса развернула она залапанный множеством рук и не раз, по-видимому, читанный лист.
– Братья и сестры! – начала читать Алёна. – Жизнь в радость дана нам, чтобы всем жилось привольно на земле, а она, матушка, всех прокормит. Но насели на вас бояре да князья, дворяне да дети боярские, хуже турка, нехристя какого сосут кровушку вашу, жилы тянут из вас.
– Молчать! – прервав Алёну на полуслове, заорал волосатый мужик. – Дай бумагу пакостную, – отбросив вставшего на его пути лицедея, он ринулся к Алёне, пытаясь выхватить из рук письмо.
Алёна, отступив на шаг, выхватила из-под одежды пистоль и, щелкнув курком, выпалила под ноги бросившемуся к ней мужику. Тот затанцевал на месте, смешно перебирая ногами и вытаращив от испуга глаза.
– Письмо не тебе писано, – сдвинув брови, строго произнесла Алёна, – а посему стой тихо! – и, повернувшись к нему спиной, она продолжила прерванное чтение:
– …И чинят бояре и князья дурны вам всякие. А ныне пришел я дать вам свободу и избавление от тиранства и кабалы вечной. Кто же захочет прийти ко мне в войско, приму, как дите родное, ну а кто захочет помститься обидчикам своим, не прогневаюсь, ибо святое то дело.
